Читать книгу - "Zа право жить - Коллектив авторов"

Ада Власова. ДЕМОБИЛИЗАЦИЯ

Телефон звякнул, оповещая о новом сообщении. Никита приоткрыл глаза, протянул руку, нащупал смартфон на столике, затем разблокировал экран и прочитал всплывший текст. «Круто, что ты вернулся. Сегодня сможем пересечься? Предлагаю пойти в кофейню на Соловьиной, ну, ты знаешь, где мы раньше сидели. Часов в пять». Никита набрал короткое «Хорошо», снова сомкнул веки и нажал на кнопку выключения. Идти куда-то не особо тянуло, но и валяться на диване до вечера – дело нехорошее.

В пять десять он уже сидел за столиком кофейни, переговариваясь с другом. Официантка, улыбчивая девушка с короткой стрижкой, принесла заказ, пожелала приятного вечера. На стенах висели те же картинки, что и два года назад – морские пейзажи, кораблики, пальмы. А вот обои поменяли со светло-серых на бежевые, обновили мебель, установили телевизор на кронштейне. Почему-то стало грустно, словно любимая кофейня утратила что-то важное после ремонта. Когда-то Никита отмечал здесь окончание школы, пробовал кофе с ликером, морщился от вкуса, но пил и утверждал, что «нисколько не противно».

– Ну, так вот, – продолжал Иван, проглотив кусок. – Меня тут пригласили на стажировку за границей, вот не знаю, соглашаться или нет. У нас-то тоже есть вариант неплохой, а там тест языковой сдавать, кучу бумажек готовить. Вот ты как считаешь? У нас остаться или поехать, пока зовут?

Иван прибавил в весе. Не то чтобы теперь его можно было назвать жирным, но щеки он отрастил солидные. Никита все еще ковырял корзиночку с вишней, когда друг закончил с салатом и принялся за пирожное.

– Не знаю. – Никита пожал плечами. – Тебе стажироваться, а не мне.

Иван помолчал, уставился на него поверх очков.

– Да, брат, ты изменился. Из тебя теперь слова клещами тянуть надо.

Никита смотрел на белоснежную рубашку Ивана, на идеально отглаженный пиджак, купленный, наверное, за зверские деньги, смотрел – и понимал, что трещинка, которая когда-то пролегла между ними, превратилась в огромную бездну. И в будущем эта бездна только увеличится.

– Ты вот меня упрекаешь, – вздохнул Иван, – что я добровольцем не поехал. А я, на минуточку, отправлял деньги на дроны и гуманитарку собирал.

«Отправить деньги на дроны может любой дурак, который хочет потешить свое самолюбие за счет патриотизма, – подумал Никита, печально усмехаясь. – Попробовал бы в окопе сутки посидеть, так нет, проще откупиться и сделать вид, что совесть твоя чиста». До двадцать второго года Иван частенько спорил с Никитой, настаивая на том, что «соваться в Крым» российским войскам не стоило. Наверное, в тот момент и появилась «трещинка», разделившая близких друзей.

– Молодец, – сказал Никита, отпив чаю, – тебе бы памятник поставить.

– Да что ты прицепился? – Иван вздернул брови, удивляясь его язвительному тону. – Ну, извини, не все созданы для того, чтобы воевать. Я и срочную не служил, на минуточку. Для этого нужен особый склад характера, психологические особенности, физическое здоровье, наконец. – Он снял очки, протер стекла платочком, стал похож на университетского профессора, готовящегося к заумному монологу. – Кто как может, так и помогает Родине. Некоторые вон свалили за границу – и давай русофобские посты в сеть выплевывать.

Никиту разозлили не столько слова друга, сколько самодовольство, которое скрывалось за ними. «Ах, вон оно как! Особый склад характера! Ты что – инвалид? Или религиозный фанатик, раз оружие брать не хочешь? Какого дьявола здоровый мужик расслабляется и жрет пирожные, пока ребята гибнут на фронте? Раз папаша бизнесмен, то Родину защищать не надо?» Если бы Иван от чистого сердца поддерживал бойцов на фронте, стал бы кичиться тем, что отправлял деньги на дроны? Может, и отправлял-то не сам, а из отцовского кармана.

– Хорошо, извини. Я что-то перенервничал, – ответил Никита примирительно. Не хотелось разжигать конфликт с другом, которого не видел больше года. – Я думаю, тебе нужно здесь стажировку проходить. Зачем ехать к черту на рога? – Он замолчал, не зная, что еще добавить. Ему вообще не хотелось говорить ни с Иваном, ни с кем-либо еще.

– Да я тоже вот склоняюсь к тому, что надо остаться, – проговорил друг задумчиво. – О, слушай. У нас тут выставка проходит – искусство восемнадцатого века и все в этом духе. Костюмы всякие, картины. Сходим? Тебе вроде скидку должны сделать на билет, или бесплатно пройдешь.

Раньше Никита любил выставки, с эстетическим наслаждением изучал старинные полотна, восторгался мастерством скульпторов и художников; не то чтобы интерес угас, скорее, не прельщала идея общественного мероприятия. Никита заметил, что люди его раздражают. Не сильно так, но раздражают, и потому не стоит часто контактировать с ними. А может, злился он на самого себя, неспособного общаться с окружающими так же легко, как прежде. Довоенная жизнь если и не была счастливой, то имела смысл. У Никиты хватало целей, к которым он уверенно двигался: окончить университет, поступить в аспирантуру, выиграть грант на научные исследования. Почему же мечты, вдохновлявшие на усердный труд, кажутся бессмысленными сейчас? Повезло Ивану – тот не утратил веселый нрав, посвятил молодость миру, а не войне.

– Да, можно сходить, – ответил Никита, соглашаясь из обычной вежливости, без искреннего желания, – а когда?

– В пятницу давай, – Иван улыбнулся, радуясь, что вытащит товарища куда-то. – Потом махнем в бар, а? Я бы выпил качественного сидра.

– Мне нельзя пить, – Никита отвел взгляд, затем пояснил: – От алкоголя отказываюсь, вредно это.

– Ладно, сок выпьешь, – усмехнулся Иван. – Не помню, чтобы ты был за ЗОЖ.

Никита постеснялся признаться, что здоровый образ жизни не при чем, алкоголь ему нельзя из-за препаратов. Был у него принцип: не сообщать близким о своих болячках, особенно о тех, которые обнаружил психиатр. Препараты, к счастью, подобрали более-менее годные, никто пока не заподозрил странностей. Никита снова подумал о бездне и осознал с тоской, что проблема далеко не в богатеньком друге, которого отец отмазал от армии, не в тысяче таких же «золотых мальчиков», наплевавших на Родину. Бездна отделяла Никиту не только от друзей, но и ото всех людей, которых не обожгла война. А Иван… Он ведь был замечательным товарищем, не забыл Никиту, пока тот сражался против фашистов. С чего бы сердиться и завидовать? «Я воевал и за него тоже, – решил Никита. – Хотел бы я, чтобы он на самом деле сидел