Читать книгу - "Zа право жить - Коллектив авторов"

Истошно вопя «Oh, shit!», мимо пробежал неприятель, развернулся, обо что-то зацепился, повалился на меня и начал душить. Я успел высвободить руку, согнул, упер локтем в пол и резко ткнул растопыренные пальцы, целясь ему в глаза. Тот отвалился, завыл на одной ноте, но захлебнулся после автоматной очереди.

Стрельба утихла, и я расслышал звуки отъезжающих машин. Им вдогонку полетел выстрел из РПГ Хлыста.

Позывной «Лаки» погнал чеканить команды:

– Пикеты по ближайшему периметру! Зачистка! Четкий шухер! Собираем трофеи! Белка, ищи приблуды! Раненые есть? Танцора зацепило? Не в ногу, надеюсь? Э, я не понял, а где командир? Батай, зараза, тебе ж было велено его прикрывать!

– Ишь ты, – с трудом поднимаясь, хмыкнул я. – Сегодня же подам рапорт и всех четверых выведу из статуса «гусар». Благо на фильтрации скопилось много новых перебежчиков.

Стрельба слева и справа поутихла. Заухали вражеские минометы.

– У нас четыре минуты. Кто-нибудь из «утят», ведите обратный отсчет, – прорычал Лаки.

Заметались лучи фонарей.

– Командир живой, фух! – облегченно объявил сапер.

Бойцы загомонили между собой:

– Консервация и сухие пайки. Берем?

– Глупый вопрос.

– Минута.

– Глянь, на шевроне написано Академик. Это в смысле ученый?

– Баран, по-английски – Academi. Опа, ребят, а мы зажмурили бойца элитного ЧВК! Сдирай шеврон. Не поверят же.

– Ух, целый ящик гранат РГД!

– Складывай в мой вещмешок.

Я, как и все бойцы, ритуально обошел весь ПВД и заглянул в лицо каждому убитому врагу. На душе посветлело. Восемь – ноль! На-ка, смерть, выкуси! И ни одного знакомого. И ни одного… близкого.

Кто-то раздобыл и подвесил четырехсторонний фонарь.

– Опа, тут виски! Берем?

– Нас командир убьет, а ротный закопает. Потом раскопает и присвоит заначку.

– Так это нормально.

– Две минуты.

– Не вижу я ничего толкового. Где приблуды?

– Белка, выходи из спячки! Оптику всю тащи. Там наверняка что-то новенькое.

– Это не спячка, а сосредоточенность. Снайперское качество, между прочем, – с достоинством парировал тот.

Я изучал найденные бумаги. Порожняк.

– Командир, – позвал Лаки, – тут интересная винтовка на лежанке. И косметичка с именем или позывным, не разобрать.

У меня сердце пропустило удар.

– Дай-ка.

В отличие от Лаки, я прекрасно разобрал надпись. Нос ужалил отголосок до боли знакомого запаха духов. Значит, по ту сторону лужка стояла она. Тоже предавалась воспоминаниям…

– Глянь на винтарь. По-моему, она левша, – добавил «гусар». – Насечки видишь, с какой стороны приклада?

– Похоже. О, Ремингтон! Патроны есть?

– Голяк. Зато гильз полпачки. Понял, к чему я?

– Собирали… ла.

– Теперь считаем их и сравниваем с числом насечек – все сходится. А пули можно выковырять из черепов наших бойцов в этом квадрате. Хороший она снайпер, но каким местом, спрашивается, думала? Левшу же нетрудно вычислить. Теперь повсюду на нее начнется охота.

– Или плохой, – сглотнув горький ком, промямлил я.

– Не понял?

– Ты слышал, чтобы здесь от снайперского огня массово погибали наши бойцы?

– Н-нет.

– Вот и я тоже.

– Хочешь сказать… Да ну?!

– На этой войне все возможно, – в упор посмотрев на него, произнес я.

– Согласен, – потупился Лаки, встряхнулся и добавил: – А теперь вишенка на торте. Калибр 6.8 на 43 мм. Не натовский.

– Считаешь, приблуда? Обскакать нас хотят?

– Если снайперские винтовки начнут бить пусть даже на сто метров дальше – это уже преимущество. А оптика?! – добавил он. – Чистый эксклюзив.

– Но этой больше не стрелять?

– Конечно. Разберут спецы до винтика.

– Угу.

Лаки задумчиво грыз ноготь.

– Командир, а ведь ты прав. Снайпера работают парами, но я не вижу следов второго. Значит, реально испытывался опытный образец в полевых условиях…

Я глянул на Белку и озабоченно произнес:

– Он что, вместо коллиматоров набивает рюкзак фонариками?

– Похоже, – хмыкнул старший «гусар».

– Получается, задание выполнено? – забросив винтовку за плечо, поинтересовался я.

– Угу. Хреново, снайперша ускользнула, – бросил мне в спину Лаки.

– Да, хреново, – тускло подтвердил я, вышел наружу, закурил, глотнул горячего дыма и уставился вверх.

С неба на меня смотрели редкие равнодушные звезды и обглоданная дынная корка луны. Снайперская винтовка гнула к земле. Я ожесточенно тер большим пальцем по ребристым граням до тех пор, пока не пошла кровь.

– Три минуты.

Выплюнув окурок, а за ним и комок вязкой слюны, я скомандовал:

– Валим!

***

Я стоял у края выложенной голышами двойной тропинки через луг. Мимо пробегали навьюченные трофеями бойцы.

– Хлыст, тормози. Ты попал, когда пальнул по драпавшим из ПВД?

– Не. Промазал.

– Да?

– Готов понести заслуженное наказание.

– Ты хоть бы трофеи, вахлак, донес…

Следующим я перехватил Белку.

– Как улов?

– Набрал хренову кучу коллиматоров нового образца.

– Да ну?! Молодец! На цыпочках иди. Стекло хрупкое.

Последним трюхал сапер.

– Ты «лепестки» на тропе-то разложи и снежком присыпь, – посоветовал ему. – Пусть враги призадумаются, как мы проникли в ПВД.

Едва мы скрылись в лесу, как тряхнуло. Зарево осветило небо. Пункт временной дислокации ровняли с землей. Следопыты повели нас назад. Я шел замыкающим. Как всегда, с откатом после боя меня мучили два вопроса. Если встреча произойдет, кто нажмет курок первым? И готов ли на это? Оба ответа мне очень не нравились.

***

Первый и третий взвод запаздывали. Мы укрылись от промозглого дождя в полуразрушенном коровнике, поржали с пустяковой раны Танцора и пустили по кругу бутылку трофейного виски. Вторую оставили целиком для ротного. Пусть маленько размякнет.

Я достал кусок крупной наждачной бумаги, тщательно стер насечки с трофейной винтовки и передал ее Белке.

– Полюбуйся.

Снайпер благоговейно выдохнул, повертел оружие в руках, заглянул в окуляр и присвистнул:

– Вещь! Эх, из нее бы пострелять.

– Она свое уже отстреляла… и обнулилась.

– Командир, – подал голос Лаки, – бойцы интересуются, что там насчет так неожиданно объявившейся тропы через луг?

– Это русская земля, и она за нас, – тщательно подбирая слова, ответил ему.

Бойцы зашумели. Я поднял руку.

– Идет гражданская война. Гарантирую, что после нашей победы не найдется более русского человека, чем украинец. Они будут горланить о своей любви к России на каждом углу и пачками сдавать подельников. Но сейчас нам еще свое отбивать и нещадно наказывать упоротых. А заблудившихся, ушибленных…