Читать книгу - "Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд"

бравады и оптимизма и задал трудные вопросы о том, Франция — или в более широком смысле, любая западная держава могла когда-либо помешать революционному делу Хо Ши Мина. В своем дневнике поездки и в речи перед бостонской аудиторией после своего возвращения он сетовал на то, что Соединенные Штаты присоединились к «отчаянным усилиям» французов удержать свои колониальные владения в Юго-Восточной Азии, усилиям, которые почти наверняка потерпят поражение. неудача. Действовать «отдельно от врожденных националистических целей и вопреки им — значит обречены на провал», — сказал Кеннеди на собрании в Бостоне, добавив, что свободные выборы, по всей вероятности, выиграют Хо и коммунисты.

Весной 1954 года, когда военные действия Франции потерпели крах, теперь сенатор Кеннеди поддержал предложенные международные усилия, направленные на спасение позиций Запада в Индокитае (посредством концепции под названием «Объединенные действия»), но в то же время политика возглавит нацию. «Вливать деньги, технику и людей в джунгли Индокитая без хотя бы отдаленной перспективы победы было бы опасно бесполезно и разрушительно», — заявил он. Если уж на то пошло, смогут ли когда-нибудь Соединенные Штаты что-то изменить в этой части мира? «Никакая американская военная помощь не может победить врага, который везде и в то же время нигде, «врага народа», который пользуется сочувствием и скрытой поддержкой народа». Кеннеди пришел к выводу, что удовлетворительный результат невозможен, если Париж не предоставит Индокитаю полную и полную независимость; без него достаточная местная поддержка навсегда останется недосягаемой.

Позднее в том же десятилетии, когда Кеннеди начал подумывать о том, чтобы баллотироваться в Белый дом, он стал ближе к ортодоксальности времен холодной войны. Теперь он говорил меньше о «националистических целях» и французской аналогии и больше о падающих костяшках домино и о насущной необходимости пресечь коммунистическую агрессию. Но скептицизм не исчез; оно всегда было там, прямо под поверхностью. Иногда он выражал это открыто, как в 1957 году, когда он вышел далеко за рамки официальной политики США, поддержав Алжир в ее войне за независимость против Франции. «Самая мощная сила в мире сегодня, — заявил он в речи в сенате по поводу североафриканского кризиса тем летом, — это не коммунизм и не капитализм, не водородная бомба и не управляемая ракета — это вечное желание человека быть свободным и независимым». Вашингтон должен эффективно отреагировать на этот голод, продолжил он, что означает призыв к французским лидерам продолжить переговоры, ведущие к независимости Алжира.

В начале 1961 года Кеннеди, ныне президент, отклонил призывы своего предшественника Дуайта Д. Эйзенхауэра к военному вмешательству в Лаос («ключ ко всей территории Юго-Восточной Азии», — настаивал Айк), где антикоммунистические позиции значительно ослабли за предыдущие два года, и когда Патет Лао, поддерживаемый Северным Вьетнамом, теперь казался на пороге победы. Некоторые высокопоставленные помощники Кеннеди также выступали за использование крупной военной мощи в Лаосе, но он возражал, решив вместо этого добиваться дипломатического урегулирования.

Той осенью Кеннеди отверг призывы своих помощников направить сухопутные войска США во Вьетнам, чтобы противостоять недавним достижениям Вьетконга. Генерал Максвелл Тейлор, его самый важный военный помощник, заметил на встрече с другими руководителями 6 ноября, что президент «инстинктивно против ввода войск США», что также отметил генерал Лайман Лемницер, председатель Объединенного комитета начальников штабов. Персонал на другом заседании несколько дней спустя. На заседании Совета национальной безопасности 15 ноября Кеннеди выразил желание ограничить американское обязательство. В то время как Корея в 1950 году была примером явной агрессии, заметил он, ситуация во Вьетнаме была «более неясной и менее вопиющей». Можно даже «привести довольно веские доводы против интервенции в районе на расстоянии 10 000 миль против 16 000 партизан с местной армией в 200 000 человек, где миллионы лет были потрачены безуспешно».

Ссылка на Корею указывает на нечто важное в Кеннеди: он больше, чем большинство политиков его поколения, чувствовал превратности истории, ее непостижимость. С течением времени он все больше и больше понимал ограниченность американской мощи, независимо от того, насколько велика она могла быть в относительном выражении, и время от времени выражал сомнения в способности использовать военные средства для решения мировых проблем, которые в корне были политическими. природа. Более ясно, чем многие, он видел, что колониализм часто находится в глазах смотрящего и что для очень многих вьетнамцев может не быть большой разницы между двумя крупными западными державами — сначала Францией, а теперь Соединенными Штатами — пришедшими в страну. и рассказывая им, как вести свои дела, с оружием наизготовку. Французы разбились и сгорели, и Кеннеди беспокоился, что его страна может быть следующей. «Если [Вьетнам] когда-нибудь превратится в войну белых людей, — сказал он своему помощнику в начале своего президентства, — Америка проиграет так же, как проиграла Франция.

И все еще. В качестве президента тот же самый Джон Ф. Кеннеди, хотя все еще питавший сомнения, наблюдал за значительным расширением американского участия во Вьетнаме. Несмотря на то, что он решительно отверг призывы ввести боевые части, он подтвердил важность подавления повстанческого движения Вьетконга путем существенного увеличения вклада своей страны в военные действия. В 1962 году в Южный Вьетнам прибыло огромное количество лучшего американского оружия, самолетов и бронетранспортеров, а также тысячи дополнительных американских военных советников. В том же году полное полевое командование, носившее аббревиатуру MACV (Командование военной помощи, Вьетнам), заменило MAAG (Консультативная группа военной помощи) под командованием трехзвездного генерала Пола Д. Харкинса. Шла тайная американская война. Якобы американцы служили исключительно советниками и никогда не вступали в бой с Вьетконгом, кроме как в целях самообороны; на самом деле их участие распространилось дальше — в воздухе и на земле.

Реальность была очевидна. «Соединенные Штаты вовлечены в войну во Вьетнаме, — писал Гомер Бигарт, почтенный военный корреспондент The New York Times, в статье на первой полосе в феврале 1962 года. — Американские войска останутся до победы». Бигарт отметил «страстную и непреклонную» поддержку США президента Южного Вьетнама Нго Динь Дьема и предположил, что Вашингтон «кажется неразрывно приверженным долгой, безрезультатной войне». Он процитировал генерального прокурора Роберта Ф. Кеннеди, который во время визита в Сайгон в том же месяце поклялся, что администрация будет поддерживать Дьема «до тех пор, пока мы не победим». К концу 1962 года американские военные советники во Вьетнаме насчитывали более одиннадцати тысяч, а ко времени убийства Джона Кеннеди в Далласе — почти шестнадцать тысяч.

Стал ли Кеннеди более воодушевленным в отношении войны в 1962 и 1963 годах, более уверенным в том, что ее можно выиграть с помощью новых мер? Едва ли.