Читать книгу - "Корейская война 1950-1953: Неоконченное противостояние - Макс Гастингс"

совсем прекратить преследование»[129]. Большинство старших офицеров морской пехоты сходились во мнении, что Пуллер Грудь Колесом слишком поспешно был назначен командовать полком и что от катастрофических ошибок его спасал только профессионализм его оперативного офицера, майора Роберта Лоригана. Однако в Корее отвага и твердость духа морпехов за все три года войны не поколебалась ни разу, тогда как многим армейским частям порой не хватало подобной стойкости и профессионализма. Пусть старших офицеров 1-й дивизии морской пехоты и нельзя называть высоколобыми стратегами, но заслуги Оливера Смита и его бойцов перед страной в период между Инчхонской операцией и Пханмунджомским перемирием достойны огромной благодарности.

Поход от Инчхона до Сеула в памяти двадцатилетнего капрала Селвина Хэндлера из роты оружия 2-го батальона 1-го полка морской пехоты остался как совершенно упоительный опыт. Длинные колонны бойцов рывками продвигались вперед, тяжелое снаряжение везли на джипах, где-то впереди то и дело надсадно ухала артиллерия и слышалась мелкая дробь перестрелки – это головные роты расчищали дорогу. Местных мирных появление морпехов, кажется, радовало. Они сновали там и тут по полю боя, прихватывая запасы риса и брошенное снаряжение, в последний момент убирая родных и пожитки с линии огня. Как-то раз рота Хэндлера наткнулась на отставших северокорейцев, прячущихся в пещере. Двух бойцов отрядили отконвоировать их в тыл, но те вскоре вернулись. «Сейчас пленные – слишком большая обуза», – пояснили они. Как у большинства солдат в большинстве войн, эти дни сохранились в памяти Хэндлера в виде серии разрозненных моментальных снимков: вот он прыгает в окоп под артиллерийским огнем, а оттуда раздается непечатная брань бойца, занявшего этот окоп раньше, и Хэндлер узнает в нем парня, с которым вместе учился в старших классах в Калифорнии. Вот мимо пробегает мальчишка, согнувшийся под тяжестью мешка риса размером больше его самого. Вот морпехи хлещут пиво на взятой ими пивоварне в Йондынпхо. Вот в небе над ними сбивают «Корсар» – он камнем падает на землю и взрывается. Вот корейские ребятишки, которые копошатся рядом даже во время боя. Один твердит без умолку: «Северный кореец! Северный кореец!» – дергает американца за ногу и показывает куда-то пальцем. Хэндлер наудачу кидает гранату в груду обломков. Там ничего. Но пацан по-прежнему настойчиво тычет пальцем. Тогда американцы мечут еще две гранаты – на этот раз не зря, на месте взрыва остаются два трупа коммунистов.

⁂

Пока «Корпус Х» Алмонда пробивался на восток, 16 сентября 8-я армия Уокера под проливным дождем приступила к долгожданному прорыву из окружения. Поначалу продвижение буксовало: крупные силы американцев переправились на другой берег Нактонгана только 19-го числа. Какое-то время Макартур всерьез опасался, что северокорейцам удастся удержаться на юго-востоке. Четыре дня погода сильно затрудняла авиации поддержку с воздуха. Но как только небо прояснилось достаточно для вылета бомбардировщиков, фронт коммунистов был прорван и после этого начал рушиться с невероятной скоростью.

В британском контингенте тем временем случилось трагическое происшествие, свидетельствующее о посредственном качестве связи «воздух – земля» в этот период. Двадцать третьего сентября, с боем взяв высоту 282 на левом фланге продвижения на другом берегу Нактонгана, аргайлские и сазерлендские горцы запросили авиационную поддержку и расстелили свои сигнальные полотнища для опознания. Звено «Мустангов», зайдя на цели, с убийственной точностью расстреляло из пушек и выжгло напалмом позиции шотландцев. Уцелевшие аргайл-сазерлендцы в панике и смятении оставили высоту, но заместитель командира, майор Кеннет Мьюир, был полон решимости взять ее снова. Он повел к вершине тридцать бойцов и достиг цели с четырнадцатью. «Гукам никогда не выбить аргайлцев с холма», – с этими словами он упал, сраженный автоматным огнем. Мьюира посмертно наградили Крестом Виктории. Аргайл-сазерлендцы потеряли семнадцать человек убитыми и семьдесят шесть ранеными.

Впрочем, на войне это печальная банальность. Главное, что фронт противника рушился на всем протяжении, северокорейские части начали таять и утекать, бежали тысячами, побросав оружие, снаряжение, обмундирование. Двадцать шестого сентября в Осане бойцы 1-й кавалерийской дивизии, двигавшиеся от Периметра на север, соединились с 7-й пехотной, пробивавшейся на юг из Инчхона. Южнокорейские части наступали по восточному побережью, почти не встречая сопротивления. Северокорейцы уносили ноги, сдавались сотнями или уходили в горы партизанить.

Дальше к северу 1-му полку морской пехоты пришлось выдержать суровый трехдневный бой за Йондынпхо. Тем временем после неудачной первой попытки ночью 19-го 5-й полк Пуллера успешно форсировал Ханган. К 25 сентября оба полка морпехов включились в ожесточенные отчаянные уличные бои за Сеул – за три дня этих сражений была разрушена значительная часть города. Даже когда воздушная разведка показала, что основная часть армии Ким Ир Сена бежит на север, коммунистические арьергарды продолжали сражаться, чтобы задержать продвижение полков Смита, отбивая у них ярд за ярдом на каждой баррикаде из мешков с рисом.

Битва за Сеул вызвала неутихающие споры и глубокое отторжение у некоторых видевших ее своими глазами. Она явила собой пример той самой мясорубки, которая поколением позже станет до отвращения привычной в Индокитае – уничтожения, якобы необходимого ради освобождения. Ряд корреспондентов и немалое количество военных с жаром доказывали, что жертв среди мирного населения и масштабных разрушений можно было бы избежать, если бы вместо прямой атаки при сокрушительной авиационной и артиллерийской поддержке был проведен эффективный охват. Но Макартур и Алмонд хотели взять Сеул побыстрее. На их пути стояло около 20 000 коммунистов, еще не растерявших боевой дух. «Малейшее сопротивление влекло за собой лавину разрушений, которая просто стирала район с лица земли», – писал наблюдавший все это военкор The Daily Telegraph Реджинальд Томпсон[130]. По словам историка Дэвида Риса, «в основе западной военной мысли лежит убеждение, что спасать жизнь бойцам должны машины. Корея постепенно превращалась в кошмарную иллюстрацию того, чем оборачивается ограниченная война, в которой одна сторона полагается на огневую мощь, а другая – на живую силу»[131].

Морская пехота наступала на столицу с севера, юга и запада, полк 7-й дивизии и 187-я воздушно-десантная полковая боевая группа прикрывали их с флангов. Некоторые были потрясены свидетельствами зверств, с которыми им пришлось столкнуться. Селвин Хэндлер оказался в числе тех, кто обнаружил в освобожденном тюремном лагере обезглавленные тела и валяющийся рядом меч, которым, судя по всему, и осуществляли казнь. Эд Симмонс из 3-го батальона 1-го полка увидел сгрудившуюся у траншеи группу морпехов – стоявший там лейтенант махнул ему, подзывая тоже подойти и посмотреть. Траншея была завалена трупами корейцев – мужчин, женщин, детей, их там были сотни. «Жуткое зрелище. Смрад стоял немилосердный. Еще не один день из центра Сеула приходили мирные жители в надежде кого-нибудь опознать»[132]. Куда меньше поразили свидетельства коммунистической оккупации полковника Таплетта из 3-го батальона 5-го полка. «Ну вот так эти люди друг с другом обращаются», – пожимал он плечами, и подобное мнение будет высказываться в войсках ООН в последующие годы снова и снова.

Темнота на улицах, все еще таивших множество неведомых опасностей, часами держала в напряжении морпехов на передовых позициях. В два часа ночи 25 сентября 5-й полк морской пехоты огорошили внезапным приказом идти в атаку. Было ясно, что это неймется Алмонду, одержимому стремлением взять под контроль весь Сеул в обещанный Макартуру срок. Майор Симмонс принял временное командование стрелковой ротой вместо ее прежнего командира, прячущегося в подвале. «Я не могу этого делать! Не могу!» – кричал офицер в разгар битвы. К ужасу Симмонса, выяснилось, что район, куда он только что отправил патруль из восьми человек, собираются бомбить самолеты поддержки. Противник, однако, сумел опередить американцев. Задолго до часа «Ч» морпехи услышали скрежет и лязг бронетехники, подступающей к их позициям: северокорейцы сами пошли в наступление. Всю ночь артиллерия вела огонь по бойцам Пуллера, разбивая скопление северокорейской пехоты. Перед позициями роты Симмонса застрял подбитый коммунистический танк, и майор даже думать боялся о том, каких бед еще натворит этот танк своей пушкой, когда станет светло. Он приказал выдвинуть