Читать книгу - "Крепость на Ловати - Валентин Павлович Краснопевцев"

запомнить все, что следовало сообщить лично Черновскому: никаких записей! Точно так же и его донесение надлежало зазубрить наизусть. На известной Маслобоевой конспиративной квартире девушкам предстояло заночевать, так как требовалось организовать встречу с Дедом. Ночевка не могла вызвать чьих-либо подозрений: в доме на Сопецкой в довоенное время и особенно по базарным дням постоянно останавливались на ночлег приезжавшие в город многочисленные деревенские знакомые.　

Легенда для связных была простой и убедительной: пришли, дескать, обменять продукты на мыло, керосин, спички, лекарства. И прямо от Шпака, упаси бог, сразу в деревню не возвращаться. Сначала на базаре прогуляться, а то еще и в других домах побывать для отвода чересчур пристальных глаз. Двигаться только по главной дороге и открыто, ни в коем случае не сворачивать на проселки да разные тропки, чтобы любому встречному ясно было: не прячутся, не таятся эти прохожие…　

…Первая партизанская разведка. Сколько их еще будет впереди!　

Определены были дни для посещений Деда партизанскими связными, решены другие организационные вопросы. Впоследствии и другие девушки не по одному разу побывали в роли партизанских связных.　

Галя Метляева, оказываясь в родном городе, так ни разу и не рискнула хотя бы на минутку забежать к матери: та была уверена, что дочь где-то далеко от нее, на фронте. И у Кати Маслобоевой были в Великих Луках родные, которые тоже ничего о ней не знали.　

Надя Борунчугова поначалу казалась чересчур робкой. И Емельянов с Боруновым задумывались: а не подведет ли она в разведке? Но сомнения быстро рассеялись. Борунчугова совершенно преображалась, отправляясь на боевое задание. Появлялись и острота мысли, и находчивость, и выдержка.　

Но первыми, как уже сказано, открыли дорогу на связь с подпольщиками в оккупированном фашистами городе Катя и Галя. Для тех немногих людей в партизанском отряде, которые знали об их походе, томительно тянулись долгие часы ожидания.　

Придя в Великие Луки, партизанские связные вели себя так, как это свойственно было беженкам, обездоленным войной: ходили от дома к дому и от улицы к улице, приглядываясь, где лучше попроситься на ночлег. Ближе к Сопецкой стали прихрамывать, чаще останавливались отдохнуть, заводили с домохозяевами разговор о ценах на рынке и намекали: если не управятся дотемна, то нельзя ли будет зайти переночевать? Вот наконец и дом под номером 5. Зашли, передали привет от племянника. Но и без пароля хозяин сразу признал Маслобоеву. Засуетился старый, пригласил девушек в горницу, налил в большие миски суп, а хлеб связные достали свой. Хозяин жадно слушал рассказ о том, как протекает жизнь в лесу, а гостьи, в свою очередь, интересовались обстановкой в оккупированном городе.　

Девушкам повезло: пока угощались и разговаривали, пришел Дед. Ему партизанки передали задание Ермоловнча — узнать, где сейчас радист и как у него со связью, как налаживается работа подпольщиков, что делается в городе и когда следует прийти за новыми сведениями. Оказалось, что Черновский отнюдь не терял времени в ожидании связи с партизанами. Он был достаточно хорошо осведомлен и мог теперь же ответить на все заданные вопросы партизанских связных.　

Утром следующего дня, как только рассвело, партизанские связные покинули дом Шпака и отправились на городской рынок…　

Вернулись девушки в лес на исходе второго дня. Докладывали бодро: и Даниила Ивановича застали дома, и с Дедом повидались, и подозрений, кажется, не вызвали. Повстречали, правда, знакомую женщину, не слишком внушавшую доверие. Та поинтересовалась, конечно, откуда и зачем прибыли бывшие горожанки. Отвечали связные вполне правдоподобно: обуть-одеть на зиму нечего, вот за собственным брошенным по недомыслию барахлишком и выбрались из деревни. Та поверила.　

Много рассказывали разведчицы о том, что увидели в Великих Луках. Совсем другим стал город: притихшим, затаившимся. Всюду таблички на двух языках: крупно — на немецком, мелко — на русском. И содержание непривычно для глаза: «Городская управа», «Полицейское управление», «Районный комендант»… На афишных тумбах и просто на домах и заборах расклеены приказы и распоряжения оккупационных властей. На всякий случай некоторые из них девушки с собой прихватили. Любопытные тексты:　

«В связи с временным сокращением светового дня срок хождения гражданских лиц до 16 часов — по берлинскому времени. За нарушение кара вплоть до расстрела».　

«Каждый, кому по личной надобности возникает необходимость выйти за пределы городской черты, обязан подать предварительное заявление районному коменданту и получить на сие особое, печатью удостоверенное разрешение».　

«Гг. обыватели города Великих Лук обязаны зарегистрировать в городской управе всех наличествующих у них домашних животных, а также птиц и других зверей в виде собак, кошек на предмет получения соответствующего разрешения на владение ими и уплаты налога».　

Таким был установленный оккупантами «новый порядок».　

В первом своем донесении Дед сообщал, что радист живет пока там же, где его вначале поселили, и что он вышел на связь с Большой землей. Все подпольщики на своих местах, потерь пока нет, готовы к действиям. Бургомистром Великих Лук оккупанты поставили бывшего землеустроителя, имевшего свой дом на улице Розы Люксембург. В дни обороны этого типа в городе не было видно, не значилась его фамилия и в списках эвакуированных. Видимо, скрывался, ожидая прихода оккупантов. Дед сообщал также, где и какие оккупационные учреждения и гитлеровские воинские подразделения и службы разместились в городе.　

Но то, что передали разведчицы-связные со слов Черновского, произвело на Емельянова впечатление грома среди ясного неба. Оказывается, в Великих Луках только что объявился тип, слишком хорошо знавший и Деда, и обеих девушек-связных по их работе санитарками в ополчении, а также еще многих из тех, кто теперь был в партизанах. Этот тип свободно разгуливал по улицам города, оккупанты его не трогали. Мало того, однажды его видели в обществе немецкого офицера.　

Новость подействовала ошеломляюще. Опасность нависала над всеми людьми, которые оставались в городе по заданию горкома партии. Нужно было принимать экстренные контрмеры. Емельянов немедленно отправился в Одрины для встречи с секретарем горкома М. П. Ермоловичем.

ПАРТИЗАНСКИЙ СТАРОСТА

Близко утро.

Спит огонь.

Но курки — лишь пальцем тронь

«Засада»

После встречи Емельянова с Ермоловичем в Одринах появилась необходимость вновь послать разведчиц в Великие Луки. На этот раз в город должны были отправиться Катя Лобанова и Надя Борунчугова — тот тип их не знал. Девушкам поручалось передать Деду указание подпольного горкома партии незамедлительно покинуть город. В интересах безопасности ему следовало перебраться в деревню Колюбаки, что в восемнадцати километрах от Великих Лук.　

Девушки поручение выполнили,