Читать книгу - "Тайна дома №12 на улице Флоретт - Владимир Торин"

Слой за слоем лозы отступали, будто раскрывая жуткую утробу, и в какой-то момент из нее выпала бесформенная груда в темно-синей форме.

Констебль Шнаппер поднялся с пола.

В его изломанной и искореженной фигуре лишь отдаленно проглядывал тот человек, которым он притворялся прежде. Конечности торчали в стороны под неправильными углами, вывернутая шея лежала на плече, из разодранной кожи на лице текла зеленая кровь, а из прорех по всему телу выбивались побеги с заостренными бордовыми листьями.

И тем не менее он не ощущал ни боли, ни даже каких-либо неудобств.

Нетвердой походкой, издавая при каждом шаге хруст, констебль подошел к постаменту со Скверлум Каберботам и одним движением сорвал футляр.

— Дыши… — вырвалось хриплое из горла Шнаппера, и цветок распрямился на стебле.

Скверлум Каберботам сжал бутон в комок, а в следующее мгновение его багрово-рыжие лепестки резко развернулись, и в воздух вырвалась туча светящейся пыльцы. А затем еще одна и еще одна. Темный холл заполнился ею и осветился.

Цветок дышал так яростно, словно впервые в жизни. Порция за порцией он выплевывал пыльцу, раз за разом стягивая и расправляя бутон. Его стебель исходил спазмами, как человеческое горло.

Пыльца оседала на мундире и лице констебля, застревала в волосах и усах. Шнаппер открыл рот и вобрал в себя сноп рыжих искр, а затем развернулся и, пошатываясь, двинулся к выходу из подъезда. Подойдя к двери, он распахнул ее и вставил железный крючок в петлю на стене, чтобы дверь не закрывалась. Облака пыльцы потянулись на улицу, смешиваясь с туманом.

Шнаппер стоял и, словно в каком-то полусне, глядел, как крошечные огоньки расползаются все дальше от дома. Легкий порыв ветра коснулся лица констебля… Ветер… Он сделает все остальное… Вскоре пыльца достигнет домов на улице Флоретт, проникнет в подъезды и квартиры, заберется в гостиные и спальни. Никто не спасется…

Дом содрогнулся в очередной раз, уже сильнее.

Шнаппер развернулся и пошел к лестнице. Скверлум Каберботам продолжал исторгать пыльцу, и вскоре в холле уже почти ничего нельзя было разобрать из-за заполонившего его светящегося облака.

Констебль пробирался в этом колышущемся мареве. Проходя мимо постамента, он поднял взгляд — удерживавшие его недавно лозы заползали в широкое черное отверстие в потолке, прежде скрытое пологом из листьев. Одна за другой они втягивались в трубу, проходящую сквозь весь дом.

Стены холла задрожали, покрываясь расползающимися трещинами. С грохотом рухнула стоявшая у лестницы вешалка. Праматерь сбрасывала оковы сна…

Шнаппер двинулся вверх, преодолевая ступени на вывернутых ногах, держась за перила сломанными пальцами. Лежавший на лестнице портрет домовладельца треснул под его башмаком, но он этого даже не заметил.

Двери некоторых квартир были открыты. В темных прихожих проглядывали бледные перепуганные лица. Жильцы не понимали, что происходит. Они его сейчас не заботили…

Между третьим и четвертым этажами констеблю встретилась миссис Тирс. Увидев его, спускавшаяся приказчица из книжной лавки отшатнулась и вжалась в стену.

— Мистер Шнаппер? — с ужасом прошептала она.

Констебль не ответил: какое ему дело до ничтожных прихвостней старухи…

Шнаппер просто прошел мимо, продолжая свой путь наверх. Он чувствовал, как с каждой новой ступенью внутри него все сильнее шевелятся жилы его истинного существа. Чувствовал, как они сжимаются и пульсируют, готовясь вырваться на свободу.

Но, помимо этого, он чувствовал движение внутри самих стен, что его окружали. Лестница под ногами отдавала мелкой дрожью. Стекла в окнах звенели, с какого-то подоконника упал горшок с растением. Дом заходил ходуном, словно рядом с ним прогрохотал поезд. Вот только это был отнюдь не поезд…

Еще немного… Еще несколько ступеней…

Пуговица пролезла в прорезь, за ней еще и еще одна.

Стены дома сотрясались. С потолка сыпалось мелкое крошево, трещины на нем удлинялись дюйм за дюймом, словно прорезаемые невидимыми ножами. Закачался стол, и стоявшие на нем пустые бутылки начали звенеть, стуча друг о друга. Чашка с засохшими чаинками сползла со стола и, звякнув, разлетелась на осколки. В проем разбитого окна заползал туман, повисшая на одной петле ставня билась о стену.

Домотрясение становилось все сильнее, и с каждым новым толчком в квартире появлялось все больше разрушений.

Не замечая творящегося вокруг хаоса, сэр Уолтер Пемброуз застегнул свой тропический мундир и разгладил лацканы.

Его партикулярная одежда (штаны, жилет и пальто), аккуратно сложенная, лежала на кровати. Все это было не более чем театральным костюмом: время мистера Драбблоу из девятой квартиры прошло, настал черед того, кем он был на самом деле, — охотника на плотоядные растения.

Сэр Пемброуз стоял у гардеробного зеркала и придирчиво оглядывал свое отражение: высокие шнурованные ботинки, песочные штаны-галифе, мундир с гербовыми пуговицами Клуба охотников-путешественников, застегнутый под самое горло…

Закончив с мундиром, он надел широкий поясной ремень с подсумками, чехлами для фляги и ножа и кожаные подтяжки-разгрузку. Затянув лямки, сэр Пемброуз открыл шляпный футляр и достал оттуда пробковый шлем с защитными очками; надел его, завел ремешок под подбородок.

Сейчас он готовился как на парад. Или скорее как офицер с запятнанной честью перед самоубийством. В этом была доля истины: сэр Пемброуз не сомневался в том, что не доживет до утра.

Он не испытывал ни малейшего страха — лишь мрачную решимость. Вся его жизнь вела именно к этому, он просто должен завершить то, что началось на острове Лугау. Охотник понимал, что навряд ли сумеет уничтожить Карниворум Гротум и его прихвостней и при этом выжить, но даже если он перед своей кончиной заберет с собой и этих тварей… Что ж, подобный результат его вполне устраивал. Единственное, что ему требовалось, — это уверенность в том, что на его надгробии выбьют то, чего он заслуживает. Также было бы превосходно, если бы под словами признания его заслуг выбили и полный список извинений от тех, кто его недооценивал и презирал, но это уже мечты с легким налетом абсурда. И то правда: где найти такое высокое надгробие…

Сэр Пемброуз зачерпнул пальцами порцию помадки для лицевой шевелюры и сдобрил ею усы. Подкрутив их, он повернулся к зеркалу в профиль сначала с одной стороны, затем с другой. Вид был безукоризненный, лучше и представить сложно. Именно так стоит идти в свой последний бой…

Дом сотрясся в очередной раз, за окном начали трещать разламываемые водостоки и обвивающие здание трубы. Из них лезли толстые лозы, сбрасывающие оковы газо- и водопроводов, словно руки, выбирающиеся из рукавов.

За окном загрохотало. Часть кровли посыпалась вниз черепичным дождем.

Сэр Пемброуз надел белые парадные перчатки и закрепил на