Читать книгу - "Тайна дома №12 на улице Флоретт - Владимир Торин"

— Но ведь это приказ самого господина комиссара…

На что более опытные коллеги затолкали его вглубь столпотворения, чтобы не отсвечивал, и обстоятельно пояснили:

— Железный комиссар не покидает свой кабинет. Всем здесь заправляет старший сержант Гоббин. Пора бы давно уяснить это.

Боунз облокотился спиной на дверь и сказал:

— Сэр, думаю, я выскажу общее мнение: все это дурно пахнет. Начать с того, что мы не знаем, есть ли в письме хоть доля правды. Дилби — это архивная крыса, еще и крайне трусливая к тому же. Он расследовал дело о заговоре? Да у него приступ случится, лишь увидь он заговорщика. Я уж не говорю о монстре.

— Верно! — поддакнул Теккери. — К тому же что-то слабо верится в каких-то монстров! Подумайте, сэр: еще один после Черного Мотылька монстр в Тремпл-Толл? Крайне сомнительно.

Констебли зашумели, соглашаясь.

Гоббин хмуро следил за реакцией подчиненных. Всё так: Дилби и его дело не просто дурно пахли, а воняли, как гора дохлых хорьков высотой с трехэтажный дом. Воняли трехэтажным враньем… Кем бы он, старший сержант Гоббин, был, если бы бездумно отправил всех своих людей к каналу? Нет уж, не на того напали…

— Сэр, — прокряхтел старик Лоусон, — один из наших просит помощи. Тем более это категория ГПА! Неужто мы не откликнемся?

Сержант Гоббин наделил престарелого констебля злобным взглядом.

— Вот кого забыл спросить, так это тебя, Лоусон. Тебе еще не пора на свою свалку, или где ты там кости складируешь? Того и гляди в труху развалишься — потом еще подметать в участке!

Лотар Лоусон и правда был очень стар. Ему было то ли сто лет, то ли все двести, лицо его походило на жеваный мякиш, губы почти исчезли, а крючковатый нос сохранил следы чьих-то зубов. Поговаривали даже, что его укусила мадам Кроукло — легендарная помощница не менее легендарного злодея Горемычника. Сержант Гоббин старика крайне не любил, а россказни о «былых славных деньках», когда полиция гонялась за Горемычником, Филином, Замыкателем и прочими, вызывали у него лишь зубовный скрежет.

Помимо прочего, Лоусон был ехидным, саркастичным и постоянно подтрунивал над начальством. Будь воля Гоббина, он давно бы избавился от старика, но тот находился под защитой самого господина комиссара. Старший сержант ничего не мог поделать с Лоусоном, который то и дело находил способ вставить шпильку-другую, чем определенно расшатывал его авторитет в Доме-с-синей-крышей, будто гнилой зуб. Сержанту не оставалось ничего иного, кроме как терпеть старика, словно раздражающую, чешущуюся сыпь.

И все же сейчас у него для Лоусона был ответ. Слова этого хмыря лишь упрочили его в решении ничего не предпринимать и просто сделать вид, будто письмо от Дилби не приходило. Об этом он как раз и собирался оповестить подчиненных, когда спираль трубы над его головой вновь затряслась и проползшая по ней капсула глухо стукнула о крышку раструба на стойке.

В Доме-с-синей-крышей уже во второй раз за этот вечер поселилась тишина.

— Будь… я… проклят… — прошептал констебль Домби, когда сержант достал из капсулы очередной конверт, а из него — кроваво-красную перфокарту.

Гоббину не нужно было сверяться с книгой кодов, чтобы понять значение этой карты. Тут все знали, что она значит. Требование исполнить приказ, не терпящее возражений и промедления. А в ином случае того, кто проигнорирует его, ждут худшие последствия из тех, которые только можно представить.

Старший сержант в этот миг вдруг вспомнил, что отнюдь не он здесь хозяин. Гоббин неожиданно почувствовал себя мальчишкой, которого схватили за шиворот и швырнули вниз с лестницы, чтобы указать ему его место.

— Прюитт, Гоббс, готовьте фургоны. Кормак, Сайлз, берите ключи от шкафа оружейной комнаты, соберите все с двух нижних полок. Молл, что там у нас с аэрофургоном? Грейбисон, разжигай топку, заводи винты… Всем остальным проверить и зарядить оружие. Полиция выезжает к каналу!

— Стойте, сэр! — крикнул Боунз, и все замерли. — Вы совершаете ошибку!

— Не делайте этого, сэр! — добавил Теккери. — Зачем куда-то ехать? Зачем расчехлять оружие? Давайте мы вдвоем с Боунзом отправимся на Флоретт, двенадцать сами, поглядим, что да как, отыщем завравшегося Дилби и приведем его сюда!

Все присутствующие констебли повернулись к старшему сержанту: что он прикажет? Гоббин смотрел на Теккери так пристально, словно хотел продырявить ему взглядом голову, на его губах застыла зловещая ледяная усмешка.

— Я ведь не называл номер дома, — сказал он.

Теккери с Боунзом переглянулись и кивнули друг другу. Боунз повернулся к двери и принялся один за другим защелкивать замки.

— Эй, что это ты делаешь? — рявкнул Пайпс.

Он схватил Боунза за плечо и развернул его к себе. На том просто лица не было. Причем буквально: кожа разлезлась и развернулась, из-под нее вырвались длинные зеленые лозы и бутон-ловушка. Извиваясь, отростки устремились к Пайпсу и обхватили его за горло. Похожее превращение произошло и с Теккери. Сбросив личины констеблей, две твари, клубясь и переваливаясь на корнях, набросились на бывших коллег, душа, отрывая руки и головы.

А затем мигнули и погасли все лампы: кто-то перекрыл подачу газа в светильники.

Дом-с-синей-крышей утонул во тьме, которую прорезали крики ужаса и непонимания. А еще выстрелы…

Глава 2. Репортаж с места событий

На крыше стоящего посреди пустыря дома, между дымоходами и трубами, примостилась старая погодная тумба.

В прежние времена в Тремпл-Толл, помимо консьержа, во многих домах можно было встретить домового погодника, в обязанности которого входило предупреждать жильцов о приближении дождя (он напоминал им взять с собой зонтик), или о тумане (антитуманный зонтик и, возможно, фонарь), или о грозе (совет остаться дома). Также погодник вел учет показаний анемометров и флюгеров, отмечал осадки и следил за работой громоотводов и молниевых ловушек: когда-то катушки, заряженные молниями, были в цене.

Но прошло время, и ныне жители Тремпл-Толл не считали, что погода — это то, что требует особого наблюдения. Уж точно не настолько, чтобы платить за это специальному человеку. И то верно: всегда же можно открыть окно и выглянуть наружу, ну а кое-кто так и вовсе полагал, будто собственные старые кости, ноющие к дождю, — это наилучшие метеорологические датчики. К тому же во многих квартирах стояли радиофоры, по которым раз в три часа проходило вещание со станции в Пыльном море. То, что сведения, которые сообщал мистер Беттс из Погодного ведомства, практически никогда не соответствовали истине, мало кого волновало, разве что, быть может, мистера Вирчига с улицы Граббс, которого то и дело били молнии.

Сейчас во всем Саквояжном районе не набралось бы и дюжины домовых погодников, и их совсем не осталось на улице Флоретт. Иначе кто-то из