Читать книгу - "Адский дом - Ричард Матесон"

Барретт заглянул в ванную и обернулся к Эдит.

— Насчет ветерка, — сказал он. — Я не хотел вовлекать в разговор мисс Таннер — вот почему я замял это.

— Но это действительно было, верно?

— Конечно, — с улыбкой ответил он. — Проявление простой кинетики: неуправляемой, неразумной. Что бы ни думала мисс Таннер. Мне следовало упомянуть об этом до нашего отъезда.

— Упомянуть о чем?

— Что тебе надо привыкнуть к тому, что она будет говорить всю эту неделю. Она, как тебе известно, спирит. Бессмертие души и общение с так называемым бестелесным лежит в основании ее верований, которые я и хочу опровергнуть. А пока, — он улыбнулся, — приготовься выслушивать изложение ее взглядов. Не могу же я постоянно просить бедную женщину помолчать.

* * *

У правой стены размещались две кровати с причудливо вырезанными спинками, а между ними — большой комод с ящиками. На потолке над комодом висела большая серебряная итальянская лампа.

Прямо перед Флоренс у замурованного окна стоял испанский стол с таким же стулом. На столе — китайская лампа и телефон во французском стиле. Флоренс подошла и сняла трубку. Никакого гудка. «А чего я ожидала?» — удивленно подумала она. В любом случае им, несомненно, пользовались лишь для звонков внутри дома.

Она обернулась и оглядела комнату. Что-то в ней было. Но что? Индивидуальность? Остатки эмоций? Флоренс закрыла глаза и подождала. Несомненно, в воздухе что-то витало. Она ощущала, как что-то перемещается и вибрирует, наплывает на нее, а потом отступает, словно какой-то невидимый боязливый зверь.

Через несколько минут она открыла глаза. «Оно придет», — возникла мысль. Флоренс прошла к ванной и покосилась на белые кафельные стены, отражавшие огонек свечи. Поставив подсвечник на раковину, она открыла кран с горячей водой. Какое-то время ничего не происходило, а потом в раковину с шумом хлынула ржавая вода. Флоренс дождалась, пока вода немного стекла и стала чище, а потом подставила руки и вскрикнула от ледяного холода «Надеюсь, водогрей не сломался, как генератор», — подумала она и, нагнувшись, плеснула холодной водой себе в лицо.

«Мне следовало зайти в церковь, — промелькнуло в голове, — не надо было отступать перед первым же вызовом». Флоренс вздрогнула, вспомнив страшное головокружение, охватившее ее перед входом. Жуткое место. Но нужно было просто преодолеть себя и подойти, вот и все. Однако от такого усилия она могла упасть в обморок. «В ближайшее время войду», — пообещала себе Флоренс Бог даст сил, когда придет время.

* * *

Его комната была меньше, чем у других. Здесь стояла лишь одна кровать с балдахином. Фишер сел на пол рядом и стал рассматривать затейливый узор на ковре. Он ощущал дом вокруг себя как некое огромное существо. «Дом знает, что я здесь, — подумал он, — и Беласко знает, все они знают, что я здесь. Я — единственный их промах». Они наблюдали за ним, ожидая, что он предпримет.

Но он не собирался раньше времени что-либо предпринимать, это точно. Он не собирался ничего делать, пока не прощупает как следует это место.

* * *

14 ч. 21 мин.

Фишер со своим фонариком вошел в большой зал. Он переоделся в черный свитер с высоким воротником, черные вельветовые брюки и поношенные белые кроссовки и неслышными шагами подошел к огромному круглому столу, где сидел Барретт, а рядом стояла Эдит. Они открывали деревянные ящики и выгружали оборудование. В камине горел огонь.

Эдит вздрогнула, когда Фишер возник из полумрака.

— Помочь? — спросил он.

— Нет, все в порядке, — с улыбкой ответил Барретт. — Однако спасибо за предложение.

Фишер уселся на один из стульев. Его глаза не отрывались от высокого бородатого Барретта, пока тот вынимал из защитной стружки приборы, тщательно вытирал их тряпкой и выкладывал на стол. «Волнуется за свое оборудование», — подумал Фишер. Он достал из кармана пачку сигарет и закурил, глядя на прыгающую по стене тень Эдит, которая взяла другой ящик и подтащила к столу.

— По-прежнему преподаете физику? — поинтересовался Фишер.

— Насколько позволяет здоровье. — Барретт поколебался, но продолжил: — Когда мне было двенадцать, я перенес полиомиелит, и с тех пор у меня частично парализована нога.

Фишер молча смотрел на него. Барретт достал из ящика еще один прибор, вытер его и, положив на стол, взглянул на Фишера.

— Но это не повлияет на наш проект.

Тот кивнул.

— Вы назвали пруд ублюдочной Топью, — сказал Барретт, возвращаясь к своей работе. — Почему?

— Некоторые женщины, приходившие в гости к Беласко, забеременели, пока были здесь.

— И они в самом деле... — Он не договорил и посмотрел на Фишера.

— Тринадцать раз.

— Это отвратительно, — вырвалось у Эдит.

Фишер выдохнул дым.

— Здесь случалось много отвратительных вещей.

Барретт осмотрел выложенные на стол приборы: астатический гальванометр, зеркальный гальванометр, квадрантный электрометр, весы Крукса, фотоаппарат, сетчатый барабан, поглотитель дыма, манометр, платформу для взвешивания грузов, магнитофон. Осталось распаковать контактные часы, электроскоп, фонари (обычные и инфракрасные), максимальный и минимальный термометры, гигроскоп, стенометр, фосфоресцирующий сульфидный экран, электропечь, ящик с сосудами и пробирками, материалы для литья и кабинетное оборудование. «И самый важный прибор», — с удовлетворением подумал Барретт.

Он распаковывал стойку с красными, желтыми и белыми фонарями, когда Фишер спросил:

— Как вы собираетесь использовать все это, когда в доме нет электричества?

— Завтра будет, — ответил Барретт. — Я звонил в Карибу-Фолс. Кстати, телефон у входной двери. Утром установят новый генератор.

— Думаете, он будет работать?

Барретт подавил улыбку.

— Будет.

Фишер промолчал. На другом конце зала в камине треснуло полено, отчего Эдит, направлявшаяся к следующему ящику, вздрогнула.

— Не бери этот, он слишком тяжелый, — сказал ей Барретт.

— Я помогу. — Фишер встал со стула, подошел к Эдит и, наклонившись, поднял ящик. — Там что, наковальня? — спросил он, поставив тяжесть на стол.

Снимая верхние доски, Барретт заметил его любопытный взгляд.

— Помогите, пожалуйста, — попросил он, и Фишер вытащил громоздкий металлический прибор и поставил его на стол.

Это был покрашенный темно-синей краской куб с простым циферблатом на передней панели, пронумерованным от 0 до 900; тонкая красная стрелка указывала на ноль. На верхней крышке были по трафарету нанесены черные буквы: БАРРЕТТ — ЭМР.

— Что за ЭМР? — спросил Фишер.

— Объясню позже, — ответил Барретт.