Читать книгу - "Хороший, плохой, неживой - Ким Харрисон"

Я это сказала Нику в первый же раз, как наши объятияпревратились в нечто более настойчивое – я боялась, что он заметит, будточто-то не так. И страшно было от мысли, что он как-то с отвращением отреагируетна это различие наших видов. Так что я чуть не заплакала, когда он сделалбольшие глаза и задал только один вопрос:

– Но ведь с виду и по ощущениям это одно и то же?

В то время я еще честно этого не знала. Ответ на вопрос мынашли вместе.

Покраснев оттого, что эти мысли пришли ко мне при матери, яей слабо улыбнулась. Она улыбнулась в ответ, выпрямившись всей своей хрупкойфигуркой.

– Ладно, – сказала она. – Я тогда откроюбанку соуса «альфредо».

С колоссальным облегчением я ее обняла. Она тоже обняла менякрепче обычного. Все-таки я по ней скучала.

– Спасибо, мам, – шепнула я.

Она потрепала меня по спине, и мы разомкнули объятия. Неглядя мне в глаза, она повернулась к кухне.

– У меня в ванной лежит амулет, если он тебе нужен,третий ящик снизу.

Сделав глубокий вдох, она с приветливым лицом короткими ибыстрыми шагами направилась в кухню. Я секунду прислушивалась, решила, чтоничего не изменилось – мама весело болтала с Ником о погоде, убирая кудаподальше томатный соус. С облегчением я застучала шлепанцами по темномукоридору.

Ванная у мамы выглядела так же жутковато, как у Айви –только рыбка в ванне не плавала. Амулет я нашла и, смыв с себя «Кавергерл»,пробудила чары, вполне довольная результатом. Еще раз со вздохом попытавшисьпригладить волосы, я поспешила в кухню. Никто не знает, что еще мама расскажетНику, если я оставлю их слишком надолго.

Конечно, я их нашла над альбомом с почти вплотную сдвинутымиголовами. Мама показывала фотографии. У Ника в руках была чашка кофе, от нееподнимался пар.

– Мам! – с упреком сказала я. – Потому-то ябольше никого и не привожу.

Крылья Дженкса резко затрещали – он взлетел с маминогоплеча.

– Ведьма, не гони волну. Все равно они уже миноваликартинки с голыми младенцами.

Я закрыла глаза, собираясь с силами. Мама, радостнопокачивая бедрами на ходу, подошла помешать «альфредо». Я заняла ее место рядомс Ником, показывая на страницы:

– Вот это мой брат Роберт, – сказала я, жалея, чтоон не отвечает на мои телефонные звонки. – А это папа, – добавила я,чувствуя наплыв эмоций. И улыбнулась фотографии – мне очень его не хватало.

– Хорошо выглядит, – сказал Ник.

– Для меня это был лучший человек в мире.

Я перевернула страницу, и Дженкс приземлился на нее, уперевруки в боки и стал прогуливаться по моей жизни, аккуратно разложенной постолбцам и строкам.

– Вот это моя любимая его фотография, – сказала я,показав на группу непохожих одиннадцати-двенадцатилетних девочек, стоящих переджелтым автобусом. Все мы были загорелые, волосы на три тона светлее обычного.Мои были коротко пострижены и торчали во все стороны. Папа стоял рядом со мной,держа руку у меня на плече, и улыбался в объектив. Я невольно вздохнула.

– А это мои подруги по летнему лагерю, – сказалая, вспоминая три моих самых лучших лета. – Посмотри, видишь озеро? Этогде-то в штате Нью-Йорк. Плавала я только один раз, потому что холодная былавода. Ноги сводило.

– Никогда в лагере не был, – сказал Ник,пристально вглядываясь в лица.

– Лагерь из разряда «твое последнее желание», –объяснила я. – Меня оттуда вышибли, когда сообразили, что я уже не умираю.

– Рэйчел! – возразила мама. – Там не все былиумирающие.

– Почти все.

Я помрачнела, разглядывая лица, когда сообразила, что толькоя одна из них, наверное, еще жива. Попыталась вспомнить имя худенькойчерноволосой девочки рядом со мной, и огорчилась, что не смогла. Это была моялучшая подруга.

– Рэйчел попросили больше туда не приезжать, когда онаустроила скандал, – сказала мама, – а не потому, что онавыздоравливала. Ей вступило в голову наказать одного мальчика iu то, чтодевочек дразнил.

– Мальчика! – передразнила я. – Хулигана. Онтам был старше всех.

– И что ты сделала? – спросил Ник с веселым интересом.Я встала налить себе кофе.

– Забросила его на дерево.

Дженкс хихикнул, а мама постучала ложкой по краю кастрюли.

– Ну, не скромничай. Рэйчел подключилась к лей-линии,па которой был построен лагерь, и забросила мальчика на тридцать футов вверх.

Дженкс присвистнул, а у Ника сделались большие глаза. Яналила себе кофе, чувствуя неловкость. Это был не очень хороший день. Томухмырю было лет пятнадцать, и он изводил девочку, которую на этой фотографии яобнимала за плечи. Я ему велела оставить ее в покое, а он меня толкнул так, чтоя полетела на землю, и тут я сорвалась. Я даже не знала тогда, как черпать излей-линии – просто все само собой случилось. Пацан приземлился на дерево, упали руку себе порезал. Крови столько было, что я перепугалась. Молодых вампиров влагере пришлось вывезти на всю ночь на прогулку по озеру, чтобы успеть собратьземлю, куда пролилась кровь, и сжечь.

Папе тогда пришлось прилететь разбираться. Это был первыйслучай, когда я воспользовалась лей-линией и, в общем, последний до колледжа,потому что папенька тогда выдубил мне шкуру как следует. Мне еще повезло, чтоменя не выгнали на месте в ту же минуту.

Я вернулась к столу и увидела его улыбку нафотографии. – Мам, можно я эту фотографию возьму? Мои пропали весной,когда… когда их сгубило неудачное колдовство.

Я встретилась взглядом с Ником и получила подтверждение, чтоон ничего не сказал о смертельных опасностях, которые мне грозили.

Мама пододвинулась ближе.

– Очень хорошая фотография отца, – сказала она,вынимая ее из альбома и давая мне. Потом вернулась к плите.

Я села на стул и стала разглядывать лица, пытаясь вспомнитьимена. И не могла припомнить ни одного – мне это не понравилось.

– Рэйчел? – позвал Ник, глядя в альбом.

– Да?

Аманда? – молча спросила я темноволосую. – Так тебязвали?

Дженкс завертел крыльями, отчего у меня волосы затанцеваливокруг лица.

– Черт побери! – воскликнул он.

Я глянула на фотографию, открывшуюся под той, что была уменя в руке, и почувствовала, как бледнею. Это был тот же день, потому чтоснято на фоне того же автобуса. Но на этот раз отца окружали недевочки-подростки, а стоял рядом с ним некто – один в один Трент Каламак,только постаревший.

Я никак не могла выдохнуть. Эти двое на снимке улыбались,щурясь против солнца. Они дружелюбно обнимали друг друга за плечи и явно былидовольны.