Читать книгу - "Плохой сборник - Александр Хороший"

Александр Хороший

Плохой сборник

Горячий конец зимы 2022…

ЗАНОЗА

Кто-то кричит ЗА, кто-то пытается сказать НО, другие подхватывают ЗА, потому что ПРОТИВ думать неудобно.

И после ЗА-НО-ЗА сидит в мозгу и мешает жить. Чешется, впивается глубже, не дает думать о другом.

А почему? Потому что в голове было пустовато. Дверцы раскрыты настежь и с главного и заднего входа. Пробегай, топчи, мусори кто хочешь, Как в общественном транспорте. Платишь за проезд копейки, а информации получаешь бесконечно много. Но убираться в бардаке никому не хочется.

Но тут раз, и вдруг что-то всех кольнуло. Быстро, незаметно, когда не ждешь. И засело под кожу так глубоко, что просто не достанешь. Болит сейчас и будет болеть, пока не привыкнешь. Выходить наружу не спешит, ждёшь долго. А когда попрёт — останется лишь токсичный гной.

А если в пустое пространство потребляющих извилин посадили б семечко. Поливали бы живительной влагой немного. По капельке, но постоянно. Появился бы росточек. Окреп бы со временем и дал бы воздуха задыхающемуся в мусоре уму. Хоть за какой-то стебель держаться в урагане страстей. Корешки паутиной расползлись бы и заполнили пустоты. И ты бы почувствовал опору.

Подхватишь занозу, а внутри тебя — целое дерево. Что эта жалкая крошка перед твоим лесным массивом? Сплошное недоразумение.

БЛОХЕРЫ

Есть известный сказ Лескова об умельце по имени Левша. Благородный мастер, любящий Отечество, простой в душе и с чистыми мыслями подковал блоху и навёл шороху в мировом сообществе о таланте русских самородков.

Но подковывать бесполезное, вредное кровососущее насекомое оказалось делом не благодарным. Надень на лапку блестяшку, блоха тот час возомнит себя королевой. Увидит на себе восхищенные глаза от труда мастера, но припишет чрезмерное внимание своей уникальности. Исключительному месту пониже спины, откуда ноги повырастали.

И вот маленькая вошь запрыгнет к псине заморской на загривок, и начнет плясать за капельку крови. И приплясывая будет поносить всё и вся, лишь бы чесалось у всех в разных местах. Для собаки давно стало нормой переносить на себе паразитов, а вот в чистом доме надо боятся подобной заразы. Но нет у нас привычки выбивать половичок для обуви сразу, как только враг пришел на порог. Широка и добра русская душа, а злые помыслы хорошо маскируются за собачьими улыбками. Не успеешь оглянуться, чужой суки в доме нет, а маленьких паразитов после неё достаточно, чтобы жизнь тебе в конец отравить. Скачут, кусают, кровью человеческой рыгают. Да так, что становится невозможно их игнорировать. А они и рады, что им столько внимания. И этим оправдывают свою гадкую природу.

И такое незначительное вредное существо способно вогнать человека в беспокойное расстройство. Поймать по отдельности не получается, давишь — выскальзывает, и размножается, заражая пространство быстрее чумы. И не остановишь этот ад, пока токсичной отравой весь дом не обработаешь, чтобы после заново очистить каждый уголок своей обители от ненужных вредителей тела и мыслей.

Эх, Левша, надо было нерадивое существо подковывать не цацками, а культурой да знаниями.

Весна окультуренная Пушкинской картой

В ТЕАТРЕ

Людей надо окультуривать. Сами они не умеют. Поэтому нужна помощь главных работников театра. Мы всегда наготове.

И нет. Это не гардеробщики, как некто привык думать. Театр начинается не с вешалки, а с воспитания.

Благодаря чему мужчины облачаются в костюмы, женщины в наряды, чтобы с честью нести свои бренные тела в храм искусства? Только благодаря воспитанной мысли: иначе застыдят. Наших взоров они должны боятся, как маленькие дети.

Мужчины платят за билет. И не только за себя. Им нужны варварские потребности перед особью женского пола таким способом покрасоваться. Отдал немалые деньги за удовольствие. Но с такими побуждениями культуры он может не познать. Мы ему в этом поможем.

Если попадет в час пик и задержится до назначенного времени в билете, пусть знает, что на спектакль он уже не попадёт. Да. Главное правило культуры — пунктуальность. И никакие деньги, статус и уж тем более попытки огрызаться никому не помогут. Здесь собрались культурные люди. Таких опоздунов среди вас мы сразу отправим в буфет глушить коньяк до антракта. Там самое место для всех неокультуренных человекоподобных животных.

Даже если постановка на сцене оставляет желать лучшего, это не значит, что она плоха. Отнюдь, возможно, вы просто мало понимаете. Мы тоже многого не знаем, но всегда открыты поиску. А вас заставим испытывать неловкость, лишь только выйдете из зала раньше времени. Любые отговороки, насчёт естественных позывов организма, лишь подтвердят для нас очевидное. Туалет — вот и вся ваша культура.

Путь к искусству тернист, от этого и ценен. Мы знаем это много лет и успели прочувствовать культуру собственным телом.

Отныне в наших ногах исполинская сила титанов, которую никто не сокрушит, наши руки готовы рвать абсолютно всё, что попадётся им на пути, в наших глазах подавляющий взгляд императоров всех мифов, что играют на сцене жалкие актеришки. Мы есть ТЕАТР, и имя нам — БИЛЛЕТЁРЫ!!!

Все готовы окультуриваться? Третий звонок прозвучал. Мы ждём вас у входа в зал. Ваши билетики, пожалуйста.

ВАС ТАМ ТОЖЕ НИКТО НЕ ЖДЁТ

Вот есть классическая литература. Плотные кирпичи из тонких листов бумаги, которые одним своим видом вызывают тяжесть мысли. Ну невозможно так думать в наше время. Чтобы из маленьких букв столько бумаги перевести. В конце концов — это не экологично. Говорят «спасибо — не надо, эти пережитки прошлого не для нашего будущего».

Здесь даже разбираться особо не надо. Слишком всё понятно, кто есть кто. Пушкин — дебошир и бабник. Толстой — сектант, семейный тиран. Достоевский — невольник порочного азарта. Такие люди-гении отнюдь не стоят нашего общечеловеческого прогрессивного внимания, где идеальность мира подкручивается алгоритмом посредственности.

Но пока споряь, нужна классическая литература сегодня и надо ли туда идти, никому и невдомёк, что вас там никто особо и не ждёт. Неприступной скалой труды стоят на библиотечных полках. Тяжёлыми осколками грубой породы оседают в рюкзаках самодовольных неучей. Испепеляют глаза крошкой плотно теснящихся друг к другу букв. Все для того, чтобы нелегко было каждому индивиду плотный и грузный переплет бумаги превратить в маленьких кирпичик понимания