Читать книгу - "Сторож брата моего - Тим Пауэрс"

обозначенный карандашными линиями участок свежей краской, скрыв фигуру чужака; теперь между сестрами и немного позади стояла ничем не примечательная колонна. Понемногу успокаиваясь, он подбавил к сиене еще охры и нанес на колонну подобие тени, при этом в спешке лишив сестер нескольких локонов.

Он отложил кисть. Ну вот, подумал он, это может…

И подскочил от неожиданности, оказавшись в полной темноте.

Он наткнулся на деревянную преграду высотой по пояс и, выставив вперед руки, нащупал полированную поверхность. Его одежда была мокрой — все еще или опять? — но он находился в помещении; шлепанцы на ногах шаркали по сухому деревянному полу. А горло болело, будто он только что надрывно кричал.

Неожиданно слабым, робким голосом он позвал:

— Есть здесь кто-нибудь? — Эхо прозвучало знакомо — он находился в церкви, где служил отец, более того, стоял на амвоне за кафедрой.

Церковь потряс глухой звук, как будто хлопнула тяжелая дверь, и он поспешно сбежал с кафедры на алтарное возвышение и, выставив вперед руки, кинулся прочь. Вспомнив о черепе, который Страж раздробил на этом самом месте, он застонал на бегу, ничего не видя, промчался через ризницу и открыл боковую дверь.

Дождь прекратился, но ветер, дувший со стороны кладбища, сбивал с ног и ложился тяжестью на плечи, и сквозь слезы Брэнуэлл увидел, что небо за приходским домом стало на несколько тонов темнее, чем было, когда он находился в комнате — по субъективному представлению, лишь мгновение тому назад.

За его спиной, в центральном нефе церкви, что-то тяжело упало или захлопнулось. Там, в темноте, наверняка кто-то находился.

Часто, со всхлипами, хватая ртом воздух, он побежал по дорожке мимо кладбища к парадному входу своего дома. Когда он нажал на дверную ручку и потянул на себя, дверь открылась, значит, еще не было восьми часов. Впрочем, засов всегда задвигал отец, а отец сейчас в Манчестере, лечит глаза — помнят ли сестры, когда это надо делать?

Будь отец дома, он обратился бы за помощью к нему, но, с другой стороны, у Брэнуэлла не было уверенности в том, что отец может знать, как поступить в этой ужасной оккультной передряге.

Не задерживаясь в прихожей, он тяжело протопал по ступеням и громко постучал в дверь спальни Эмили.

Глава 9

Энн сидела на узкой кровати; Эмили подошла к двери, распахнула ее и коротко взглянула на сестру широко раскрытыми глазами. Страж, все еще не просохший после дня, проведенного под дождем, поднял голову с ковра и посмотрел на Брэнуэлла в дверном проеме, как показалось Эмили, со скорбным выражением в глазах.

В свете масляной лампы, стоявшей на столе рядом с кроватью, лицо Брэнуэлла было очень бледным; Эмили показалось, что его глаза запали еще сильнее, чем были во время их разговора на ступеньках, закончившегося всего час назад.

— Который час? — хрипло выговорил он.

— Ты же только что прошел мимо часов! — фыркнула Эмили, а Энн ответила:

— Примерно четверть восьмого.

— Все еще среда?

Эмили кивнула.

— Девятое сентября.

Брэнуэлл тяжело прислонился к косяку.

— Полагаю, ты рассказала все Энн.

— Конечно. Переоденься в сухое и приходи к нам.

Он тревожно вздохнул и посмотрел в коридор в сторону собственной двери.

— Попробую. Э-э… Буду молить Бога, чтобы получилось. — Он кивнул и побрел к себе.

— Молить Бога — чтобы суметь переодеться? — прошептала Энн.

Эмили пожала плечами и села в кресло, стоявшее около столика.

— И такое возможно.

— А я буду молиться еще и за тебя. Просить совета у языческой богини! — Энн зачем-то взглянула на свои ладони.

— Я научилась этому от нашего родного отца.

Уже через две минуты Брэнуэлл вернулся в чистой белой рубашке, темных брюках и сухих башмаках и до смешного трогательно обрадовался, увидев сестер там же и на тех же местах, где они сидели, когда он только что расстался с ними.

— И что же ты натворил? — ласково спросила Эмили.

— Судя по всему, я обрек душу проклятию, — сказал он, даже сейчас не удержавшись от своей обычной театральной позы, — если не на адские мучения, то на безнадежное забвение. — Он сел на кровать рядом с Энн. — Не позволяй им, — вдруг заявил он, глядя на Эмили, — протыкать тебе руку ножом с раздвоенным клинком.

— Я и не собираюсь.

Он смотрел мимо сестры на множество карандашных рисунков, покрывавших стену.

— Вы, конечно, сочтете меня безумным, но… существует такой невзрослеющий, очень смуглый мальчик…

— Мы видели его, — перебила Энн.

— Я видела его сегодня, — сказала Эмили, — в пустошах западнее Кононли. Он определенно пытался убить меня. Открывая котлы в земле! Страж убил одну из ворон, в которых он порой превращается.

Брэнуэлл переводил ошеломленный взгляд с одной сестры на другую. Потом пробормотал:

— Поразительно, что я этого не почувствовал. — Потом немного помолчал, собираясь с духом, и быстро заговорил: — Эмили, сегодня утром я взял из твоего письменного ящика рисунок и дал его… дурному человеку, а тот отдал его воронам, чтобы они смогли отыскать тебя.

Эмили кивнула.

— Почему?

— Ты сможешь простить меня?

Она несколько секунд рассматривала брата.

— Ты раскаиваешься? У тебя есть, как сказали бы католики, твердое намерение искупить вину?

— Клянусь — есть! Я всей душой раскаиваюсь. Если мне удастся освободиться…

— Почему ты это сделал?

— Потому что я не такой, как ты, — я страдаю от безвестности, незначительности! О, я глубоко сожалею, но… ты вполне смирилась с тем фактом, что через сто лет после твоей смерти никто не будет знать об Эмили Бронте. И об Энн, и Шарлотте… Ну а я захотел прожить — и надеялся, что это удастся даже физически! — и сто лет, и даже больше, и пользоваться уважением, обладать силой и влиянием… — Он стиснул кулаки и почти выкрикнул: — Я хотел стать Нортенгерлендом!

Эмили вскинула голову.

— Тем самым, из твоих сочинений? Он был негодяем.

— Он был… он есть! — превыше добра и зла. Мудрый, циничный, жизнелюбивый!

«А также высокий и красивый, — добавила про себя Эмили, — и покоряющий женщин высокомерной снисходительностью». Она видела слезы в глазах брата.

— Я почти что был им, — прошептал он, — иногда. Но они лишь дразнили меня. Это нечто, которое бывает мальчиком, но изредка и юношей, и взрослым мужчиной…

— Его зовут Валлиец, — сказала Энн. — Он призрак человека… создания, которое наш прадед убил в Ирландии в 1771 году.

— Что за… ты уверена? Откуда ты знаешь?

— Нам папа рассказал, — ответила Энн. — Ты был… нездоров.

Брэнуэлл осклабился.

— Постоянно нездоров?

— Да, — подтвердила Эмили.

После неловкой паузы Брэнуэлл рассмеялся — без капли веселья.