Читать книгу - "Кино под небом - Джо Р. Лансдейл"

и вгрызся в его тело. Быстро вращая головой, принялся заглатывать старика с таким остервенением, что куски Сэма летели из его пасти на траву.

Закончив трапезу, Зубастик окинул нас взглядом, словно оценивая прилавок с десертами.

Мы замерли. Даже скалы не могли быть такими неподвижными.

Зубастик издал рык, от которого качнулся грузовик, а затем начал разворачиваться в сторону джунглей.

К нашему облегчению, он следил за своим весом.

Но не успел он сделать полный разворот, как замер, повернув голову в сторону. Своим видом он походил на пациента, который только что почувствовал у себя в заднице смазанный вазелином палец врача. Затем, рыкнув, Зубастик наклонился вперед и издал чудовищный пук, напоминающий корабельный гудок, только с множеством тональных градаций.

Когда пук смолк, Зубастик, приняв еще более довольный и умиротворенный вид, удалился в джунгли и скрылся из виду.

После минутного молчания Боб произнес:

– Ну что ж, Глашатай, надеюсь, это был не тот знак от Бога, которого ты ждал.

3

Мы ехали некоторое время, и наконец Глашатай, выглядевший очень расстроенным, свернул к обочине, остановился и заглушил мотор.

– Что случилось?

– Сэм, – ответил он. – Не могу выбросить его из головы.

– Блин, ты же его похоронил, не так ли? Ты же не виноват, что у тебя был только ступенчатый колпак. А тот динозавр даже отдал ему музыкальный салют после того, как съел. Завтра Сэм уже будет удобрять землю. Что может быть лучше?

– К черту Сэма. Я говорю о себе. Не хочу, чтобы меня вот так вот закопали рядом с дорогой.

– Ты же еще не труп, Глашатай.

– Но я могу им стать, и мне не хочется оказаться в какой-нибудь траншее рядом с шоссе, где меня кто-то может откопать и съесть.

– Если кто-то тебя не откопает, о тебе позаботятся черви, поэтому какая разница? Может, мы просто оставим тебя там, где ты лежишь, и избавим динозавров от необходимости копать.

– Как мило. Я тут душу изливаю, а ты смеешься. Не хочу, чтобы меня оставили рядом с дорогой. И не хочу, чтобы меня похоронили рядом с ней.

– Возможно, мы сможем организовать тебе вознесение прямиком на небо.

– Я хочу, чтобы меня довезли до конца шоссе.

– Продолжай ехать, и если у нас не кончится бензин, твое желание исполнится. Тебе даже не придется умирать. Кстати, ты следишь за расходом бензина? Либо эта машина сверхэкономичная, либо датчик сломан.

– Забудь об этом клятом датчике и расходе бензина, я говорю серьезно. Если я «крякну», ребята, постарайтесь довезти меня до конца шоссе. В этом есть что-то, что мне импонирует. Мне нравится идея доводить дело до конца. Если меня там съест динозавр, так тому и быть.

– Глашатай, если ты помрешь, будет уже неважно, что в конце шоссе стоят пятьдесят голых сиськастых девок, готовых сосать твой член до тех пор, пока у тебя яйца не сдуются. Ты все равно будешь мертв.

– Обещай мне, что, если со мной что-то случится, ты проследишь, чтобы меня довезли до конца шоссе и похоронили.

– Ладно.

– Что «ладно»?

– Если тебя убьют, я прослежу, чтобы тебя довезли до конца шоссе и похоронили. Ну, или кремировали, или еще чего-нибудь.

– Не надо кремировать, мне это не нравится.

– Уже пробовал?

– Просто похорони меня. Я дам тебе такое же обещание, если хочешь.

– Если со мной что-то случится, брось меня в кустах. Мне уже будет все равно.

Ехавший в заднем отсеке Боб приподнялся, постучал локтем по стеклу, и жестом спросил, почему мы остановились.

Глашатай махнул ему рукой, завел двигатель и выехал обратно на шоссе.

– С Бобом я тоже поговорю об этом, – сказал Глашатай. – Думаешь, он меня поддержит?

– Кто его знает, – ответил я.

В конце концов, мы съехали на какую-то поляну справа от шоссе. На ней росла невысокая трава, и я решил, что там пасется много живности. Вдали виднелось большое голубое озеро. Или то, что походило на озеро. Я все еще чувствовал себя как на съемочной площадке. Реальность не вызывала у меня доверия.

Свернув с шоссе, Глашатай поехал по траве, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы добрались до озера. Припарковавшись примерно в шести футах от него, Глашатай выпрыгнул, лег животом на берег, сунул лицо в воду и принялся пить.

Это была настоящая вода.

Я открыл дверь и попытался выбраться наружу, но расстояние до озера для меня было слишком большим, как и слишком большой была нагрузка на ноги.

Я сидел и ждал, когда Глашатай закончит пить. Если б у меня во рту была хоть капля влаги, я бы изошел слюной.

Напившись, Глашатай подошел и вытащил меня из грузовика. Трава была довольно мягкой, и я обнаружил, что могу передвигаться по ней без особой поддержки с его стороны.

– Я не мог ждать, – произнес Глашатай. – Извини.

– Я сделал бы то же самое, – сказал я.

Вода была прохладной и сладкой, и вскоре Глашатай подтащил ко мне Боба, а потом мы все втроем лежали на животах и пили. Я перебрал первым. Меня вырвало водой и сардинами, а сразу после этого Боба и Глашатая.

Закончив блевать, мы снова принялись пить, на этот раз медленнее, а когда закончили, то сняли с себя все, что на нас было надето, и вошли в воду. Причем мы с Бобом заползли на четвереньках, словно два бледных аллигатора.

Освежившись, мы выбрались на берег, легли на спину и стали смотреть на небо. Солнце зашло – понятное дело, на юге, и озеро потемнело. Затем – тоже на юге – взошла луна, и вода приобрела цвет расплавленного серебра.

После того как мы немного поговорили о том и о сем, Глашатай сказал:

– Ребята, я устал, как сукин сын. Давайте на сегодня закругляться.

Он затащил нас в фургон, встал у заднего борта, и сказал:

– Я не тороплюсь уезжать. Мне нравится эта вода. Может, останемся здесь на некоторое время? Если нам надоест, шоссе рядом.

Это показалось мне хорошей идеей, и я так и сказал.

– Ага, – согласился Боб. – Мысль о том, чтобы уехать и оставить всю эту воду, меня не очень радует. Может, просто потому, что мне так долго хотелось пить. Так что, да, давайте побудем здесь немного.

Глашатай кивнул и отправился в кабину спать. Я лег на свой спальный мешок и впервые с момента появления большой красной кометы почувствовал прилив надежды. А может, я выпил слишком много воды.

Как бы то ни было, нахлынувшие эмоции не помешали мне заснуть.