Читать книгу - "Десять тысяч дней осени - Александр Мендыбаев"

— Отстань. Да отстань ты. Мне бульон варить надо. Угля почти не осталось.

Дархан и сам понял, что задирает брата. Похлопав его по плечу, он вернулся на место. Но там, в темном углу под коридорной вешалкой, словно злой бес вселялся в Дархана.

— А закировцы — совсем ни о чем.

— Что значит — ни о чем?

— Мертвые они, брат. Я их один могу переколошматить. По трое ходят, беспечные, какие-то совсем лоховатые. Теперь я точно уверен, никакого организованного сопротивления тут нет. Было бы — закировцев в раз бы переколотили.

— А женщина? Которую они на куски порубили. Та, что стариков убивала? Думаю, эта зима будет последней. Мало нам Артықа. Мало нам радио. Закировцы, мародеры, собаки. Теперь вот мы сами друг друга жрем и на куски режем. Может и хорошо, если Шара…

Алмаз осторожно выглянул из кухни. Шара тяжело дышала, возможно спала. Дархан прислушался к монотонному шипению.

— Слушай, а ты никогда радио не слышал?

Окровавленным ножом, не глядя, Алмаз указал в сторону радиолы.

— Каждый день.

— Нет. Я не про это. Про зу-зузузу. Ну короче, когда оно активничает. Когда убивает.

Алмаз протер рукой, в которой сжимал нож, усталый лоб.

— Никто не слышал. А тот, кто слышал, уже покойник.

— Я слышал, — Дархан даже подбежал к брату, — я слышал и чуть внутренности не выплюнул, — Алмаз безразлично отвернулся к столу.

— И радио твое. Четыреста пятьдесят два, четыреста пятьдесят два. Знаешь, что это такое? Это зулфаят. «Общаться стану я и с негодяем, и с клятвоотступником и хоть с еретиком, коль враг он моего врага!»

Алмаз ухмыльнулся.

— Ну как, пообщался?

Дархан надолго задумался.

— Погоди ка, ты думаешь оно… — Дархану на минуту стало стыдно от своей тупости. Как такая простая мысль не пришла к нему в голову прежде? Несколько ночей на воздухе и все мозги себе выстудил что ли?

Дархан бросился к радио, начал крутить настройку.

— Эй, четыреста пятьдесят два, четыреста пятьдесят два? Эй, враг моего врага.

Радио шипело, пищало, пару раз даже удавалось поймать писклю, но куда-то делись теперь эти проклятые цифры. Дархан в недоумении посмотрел на брата. Тот лишь пожал плечами.

— Совпадение, братка. Ложись спать. Я подежурю.

* * *

Дархан крепко спал и снилась ему дедовская корова. Чертовой скотине вздумалось побродить по окрестностям, не заходя в родное стойло. Маленький, десятилетний Дархан пытался гнать ее к воротам хворостиной. Куда там, корова мычала, сгибала заднюю ногу, грозилась лягнуть. Навстречу шел хмурый лупоглазый мужик в клетчатой рубахе. Посмотрев на корову, промолвил:

— Это что, кудрявого Марата что ли?

Зареванный Дархан лепетал, что именно Марата, дядьки, к которому приехал погостить на лето. Лупоглазый крепкими, точными ударами по хребту и бокам погнал непослушное животное к голубым воротам. Дархан знал, что будет дальше — хворостина надломится, а побитая корова от злости и мести ради понесется в незакрытый огород, где в огромных яловых сапогах будет ее гонять кнутом и материться на чем свет стоит Абис-ака, отец Марата. Дархану же ничего не сделают лишь спросят, зачем не уследил за колченогой сволочью.

— Эй, вставай. Вставай же…

Село, корова, Абис-ака и даже его сапоги улетели куда-то прочь. Дархан проснулся. Брат нервно теребил его за плечо.

— Что? Уже? Разве моя смена? — Дархану до смерти не хотелось покидать теплую, с таким трудом нагретую постель.

— Дареке, быстрее, там радио…

Что-то в голосе брата заставило его вскочить и, как есть, не натянув штанов, броситься к радиоле.

«Шестьсот сорок четыре, двенадцать, двести сорок два, семьдесят восемь, сто тридцать три…»

Дархан в недоумении посмотрел на брата, тот лишь пожал плечами.

— Минут пять уже так…

Дархан начал сметать все со стола, оглядываться по сторонам, наконец, схватив тряпкой из жаровни уголек, принялся чертить на стене — четыреста одиннадцать, сто шестьдесят один, восемь…

* * *

Дархан еще раз проверил снаряжение Алмаза. Крепкая спецовка, под ней — толстый безразмерный свитер. До невозможности задрипанные, но теплые кроссовки. Темная полукруглая шапка. Такие называют «пидорками». Почему? Дархан и сам не знал. Вроде что-то связанное с числом «пи» и окружностью. Но больше ему нравилась легенда Сереги, друга из Ростова. Оказывается, в начале двадцатого века питерские рабочие ходили в фуражках смутно напоминавших нынешние полусферы. Оттуда и пошла «питерка», которая бойко и уже навсегда получила свое нелестное название.

— Очки у тебя конечно… побольше не нашел?

Алмаз виновато пожал плечами. У Дархана сжалось сердце. Похлопав брата по плечу, он сказал:

— Я найду тебе очки, братка. Самые лучшие найду. Если надо, все оптики перевернем.

— Сначала лекарство, — Алмаз показал на тяжело дышащую Шару.

Дархан проверил автомат, подтянул ремень. Переспросил брата.

— Там, куда идем, оно точно есть? Вдруг все израсходовали?

— Закир бережливый, падла. Философия у него жуткая. Коли суждено человеку умереть, то пусть помирает. Ну а если жить будет, то и без лекарств выживет. Короче, выдавал чуть не под расписку.

Дархан внимательно смотрел на брата. Смутившись, тот сказал:

— Ты не думай, мы в контейнер не сунемся. Есть у меня заначки по городу. Не антибиотики, конечно. Там порошки. Готовится несложно и хранится до черта. Лишь бы в холоде.

— Слушай, Алеке. Останься. Шаре совсем плохо. Какой мне с тебя прок?

— Сказал — нет, значит нет. Это же ты со мной напросился.

Крыть было нечем. Братья отправились в путь.

* * *

Отодвинув тяжелую плиту, Алмаз начал методично, неторопливо расшатывать едва заметный, присыпанный грунтом кирпич. Дархану почему-то представился старый, ворчливый дед, которому в госклинике нерадивый, пьяный стоматолог пытается удалить зуб по квоте.

— Странно, что не нашли. Столько собак…

Алмаз молча показал на рыжие крошки, густо усыпавшие железный лист, прикрывавший тайник.

— Махорка. От собак. Да и не используют их давно.

— Алеке. Все же давай в библиотеку заглянем. Очень уж хочется разыскать Бебахтэ. Сам слышал, что по радио творится.

Кряхтя, Алмаз вырвал наконец-таки зуб-кирпич, за ним какую-то деревяшку, а уж после из самой глубины извлек он на свет Божий, а точнее — непроглядную подвальную мглу медицинский бикс, обернутый в грязную ветошь. Отобрав несколько пакетиков — коричневатых, плотных свертков бумаги, он осторожно обернул бикс ветошью и спрятал на место. Поглядев на Дархана, устало сказал:

— Да нет никаких книг. Как отопление