Читать книгу - "Да будет воля моя - Евгений Кузнецов"

на сотовый.

Ему что-то ответили, и ответили, судя по его изменившемуся лицу, грубо.

Стасик заговорил дрожащим голосом:

— Простите, товарищ капитан.

Его перебили.

Он что-то выслушал и сказал:

— Если коротко и по форме, то готовится пакет документов на перевод какой-то небывало крупной суммы в один из партнерских зарубежных банков.

Его снова оборвали.

Стасик ответил в своей обычной манере:

— Ладно, проще так проще. Гефетмахеры мутят крутую делягу. Походу, один чинуша из администрации собрался нехило отломить от бюджета и вывести лавэ в офшор.

У него что-то уточнили.

Он коротко ответил:

— Карчетов.

Быстро последовал новый вопрос, и Стасик не замедлил с ответом:

— Завтра в девять.

Снова недолго послушав, он ответил:

— Нет, это все. Мое почтение Авдею Агаевичу.

Стасик дал отбой и отложил телефон на стол.

— Змей, — зло выдавил он. — Будь моя воля, я бы тебя…

Замолчав на полуслове, Стасик отвернулся к монитору и погрузился в работу, вслепую отстукивая что-то на клавиатуре.

Глава 23

Маммон, развалившись, сидел на черном кожаном диване в зеркальном кабинете Соломона Руя. По обе стороны от него с бокалами шампанского в руках возлежали близняшки-танцовщицы Ева и Соня. На столике перед ними стояла открытая бутылка «Дом Периньона».

Девушки наперебой делились с Маммоном радостной вестью:

— …После этого он готов был отдать нам свой собственный дом, не то что подписать липовую доверенность!

— Да, все прошло в точности, как ты и научил!

— Отныне «Неон» наш!

— Навсегда!

— И никакие родственники Сола даже близко к нему не подберутся!

Маммон молчаливо переводил взгляд с одной девушки на другую.

Девушки переглянулись своими прозрачными, холодными глазами и чокнулись:

— Чин-чин!

— Чин-чин!

Они на минуту замолчали, чтобы выпить.

Маммон остановил взгляд на одной из них и посетовал:

— И когда только я научусь вас распознавать? Кто ты?

— Я Соня, у меня родинка на левом бедре, а у Евы — на правой ягодице.

— Верный отличительный признак. Но все-таки мой лучше будет. Отныне будь же ты, Соня, всегда по левую руку от меня.

Маммон повернулся к другой девушке:

— Ну а ты, Ева — одесную.

Ева с Соней согласно закивали:

— Угу. — Угу.

— С этим решено, — продолжал Маммон. — Теперь же мне предстоит совершить важный телефонный разговор, поэтому помолчите немного, пока я не закончу, а после мы повеселимся все втроем.

Маммон достал из кармана айфон и, неловко касаясь сенсорного экрана, набрал номер.

Прошло соединение, и по громкой связи ответил дисциплинированный мужской голос:

— Вы позвонили в управление экономической безопасности и противодействия коррупции по городу Краснодару.

— Соедини меня с твоим начальником, — сказал Маммон. — У меня имеется разговор к нему.

— Представьтесь.

— Аноним.

— Ожидайте.

После непродолжительного ожидания Маммон услышал другой мужской голос:

— Моя фамилия Хасанов. Я вас слушаю.

— Не стану понапрасну отнимать у тебя время, Хасанов, и перейду прямо к делу, — заговорил Маммон. — Насколько я знаю людей, твое ведомство уже должно быть осведомлено о готовящемся крупном экономическом преступлении. Ответь мне, так ли это?

— Не имею права разглашать служебную информацию, — без заминки ответил Хасанов.

— Твоя откровенность может принести тебе неслыханную пользу. Итак, хорошенько подумай, прежде чем ответить.

На этот раз Хасанов ответил не сразу. В телефоне было слышно, как он затянулся сигаретой и выдохнул дым:

— У нас нет информации по данному поводу.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Маммон. — Я так и предполагал. Значит, я в совершенстве познал человеческую натуру.

— Что все это значит?

— Невозможно вообразить, чтобы у вас не было осведомителя в весьма сомнительном банке «Доверие». А раз ты лично не владеешь поступившей от осведомителя информацией, значит, кто-то из твоих подчиненных скрыл ее от тебя. А раз он скрыл ее, значит, она имеет неоценимое значение.

— Или ее нет вовсе.

— Я лишь назову тебе фамилию, и ты поймешь, что я не ввожу тебя в заблуждение. Карчетов. Это тот самый представитель администрации, который вымогает у Соломона Руя взятку за разрешение на строительство ночного клуба. Ну что, мне удалось тебя заинтересовать?

— Продолжай.

— Итак, тебе предстоит выяснить, кто в твоем ведомстве скрыл от тебя весьма важную оперативную информацию. Думаю, это не составит труда.

— Что тебе известно об этом?

— Многое. Но позволь сначала я поинтересуюсь кое-чем отвлеченным у тебя?

— Спрашивай.

— Веруешь ли ты в Бога?

В телефоне стали отчетливо слышны мерные удары литавров и хор мужских голосов: «О-о, Ха-са-нов. О-о, будь с на-ми. О-о, Ха-са-нов. О-о, будь с на-ми…»

— У нас говорят, на Бога надейся, а сам не плошай, — ответил Хасанов. — Устраивает тебя такой ответ?

— Я вполне удовлетворен твоим ответом. Теперь что касается дела. Все детали ты выяснишь сам, я же скажу тебе главное. Ты можешь получить почетную грамоту и даже денежное вознаграждение за раскрытие громкого, резонансного дела. Или можешь обеспечить себе и своим близким безбедную жизнь. На все воля твоя, ибо по вере твоей да воздастся тебе.

Литавры в телефоне все не стихали. Наоборот, они только усиливались и ускорялись. Голоса вторили им: «О-о, Ха-са-нов. О-о, будь с на-ми. О-о, Ха-са-нов. О-о, будь с на-ми…»

— Кто ты?

— Я всем полезен.

— Что тебе нужно?

— Ничего материального, что имело бы ценность для тебя. Только лишь слова твои. Повтори же за мной, да будет воля моя, и да свершится сие!

— Уже повторил, мысленно.

— Нет, эти слова необходимо произнести вслух.

Бой литавров перерос в оглушительную кульминацию.

— Выключи ты свою стремную музыку! — прокричал в трубку Хасанов, силясь заглушить хор голосов.

— Лишь пожелай.

— Да будет воля моя!!!

Литавры резко стихли, и одновременно с этим в динамике айфона раздался глухой звук удара, как будто телефон выпал из рук Хасанова и упал на твердую поверхность.

Маммон отключил связь и посмотрел на притихших близняшек:

— Ну что, девочки, теперь можно и развлечься. Ведь даже дьявол устает от работы. Что уж говорить обо мне, простом слуге его?

— Тем более и повод имеется, — весело подхватила Ева.

— Воистину, — заключил Маммон.

В обнимку, переговариваясь и громко смеясь, все трое покинули зеркальный кабинет, некогда принадлежавший Соломону Рую.

Глава 24

В кабинете с казенной обстановкой висел серый табачный дым. Перед распахнутым настежь окном задумчиво курил невысокий, коренастый мужчина с холеным, но суровым лицом. Его неподвижные бледно-серые глаза были водянисто-прозрачными и блестели, словно два стеклянных протеза. Одет он был в короткую черную кожаную куртку и светло-розовую рубашку под ней, а на ногах были черные брюки со стрелками и черные лакированные туфли.

Позади мужчины открылась и закрылась дверь, оборвав его размышления.

— Вызывали, Авдей Агаевич? — послышался мужской голос.

Авдей Агаевич