Читать книгу - "Да будет воля моя - Евгений Кузнецов"

мой… — выдохнула Милана. — Выходит, я все это время разъезжала на угнанном гелике?

— Да.

— Но ты же сам говорил, что никто не угонит такую машину.

— Учись угадывать слова меж строк, блудница. Я сказал, никто, кроме меня.

— И что мне теперь с ней делать?

— Брось ее где-нибудь, пока тебя с ней не поймали. А лучше сожги.

Маммон развернулся и вышел в прихожую. Входная дверь за ним громко захлопнулась. Милана с Карчетовым ошарашено переглянулись друг с другом.

Глава 19

Идея интимной близости с Миланой пришлась похмельному Карчетову по душе. Ну а Милана и без того сгорала от желания заняться сексом. В любовных утехах незаметно пролетел час. Пресытившись плотским удовольствием, Карчетов отвалился на спину. Милана так и осталась лежать на спине, раскинув ноги и улыбаясь блаженной улыбкой, словно нарочно позируя для невидимой видеокамеры.

Восстановив дыхание и сердечный ритм, Карчетов приподнялся на локте и погладил Милану по животу. Милана повернулась к нему. Их совершенно одинаковые прозрачные глаза встретились.

— Хочешь еще? — с надеждой в голосе спросила Милана.

— Нет, — холодно ответил Карчетов. — Подай мне мой мобильник.

— Зачем тебе понадобился телефон?

— Ты забыла, что сказал Маммон? Прошел ровно час, пора звонить Рую.

— Так ты все время только об этом и думал?

Карчетов подтолкнул Милану рукой:

— Давай-давай, он где-то в пиджаке.

Милана нехотя встала с постели и накинула на нагое тело халат. Поискав глазами, она подняла с пола измятый темно-синий костюмный пиджак Карчетова и отыскала в карманах сотовый телефон. Не удивительно, что им оказался последний айфон.

Милана небрежно бросила его на кровать перед Карчетовым:

— Пф! Между прочим, у него в прошивке глюк!

Карчетов взял телефон и равнодушно ответил:

— Не замечал, мне своих хватает. Поищи по карманам, там где-то папиросы. Взорви мне одну штакетину.

Порывшись в карманах карчетовского пиджака, Милана достала пачку «Беломорканала» и зажигалку. Несколько папирос были длиннее остальных, и их картонные мундштуки торчали наружу. Милана выбрала одну из таких, раскурила ее и, сев на кровать, протянула Карчетову:

— На.

Тот, не отрываясь от телефона, молча взял из рук Миланы папиросу и сунул ее в рот. Наконец он отыскал в списке контактов нужный номер и поднес телефон к уху. Ожидая ответа, он трижды глубоко затянулся и задержал дым в легких. Прошло соединение.

— Соломон, это Карчет… тху… кхэ… — Карчетов закашлялся от душащего дыма.

— Много куришь, Левон-джан, — отозвался по громкой связи Соломон. — Это вредно для здоровья.

— Жизнь вообще вредит здоровью, — философски заметил Карчетов. — Так что же теперь, не жить?

— Я говорю лишь о том, что излишества не приносят добра.

— А я считаю, что от жизни надо брать по максимуму.

Соломон промолчал. Карчетов тоже не спешил продолжать обмен «любезностями» и приложился к папиросе. Оба понимали, кто куда клонит.

— Ладно, не будем тратить время на пустой треп, — сдался Соломон. — Я сейчас подъеду, и мы наконец покончим с нашим вопросом.

— Куда подъедешь? — Карчетов посмотрел на сидящую рядом и молчаливо слушавшую их разговор Милану и выдохнул дым ей в лицо. — К своей путане?

— Нет, к тебе, в управление.

— С чего ты взял, что я там?

— Кончай дурить. Или снова обкурился? Мне позвонили и сказали, чтобы я хватал бабосы и мчал к тебе за подписью.

— Кто позвонил?

— Один важный кое-кто.

— Ясно. Сколько у тебя?

— Как договаривались, триста. Или ты хочешь триста тридцать? — Соломон рассмеялся.

— Нет, я хочу девятьсот, — без тени юмора ответил Карчетов и нервно трижды затянулся.

— Левон, ты не ошибся? Не спутал меня с кем-то другим?

— Нет.

— Но как же наш уговор?

— Это было вчера, а сегодня многое изменилось.

— А вот у меня ни хера не изменилось!

— Соломон, ты напрасно злишься на меня, — заговорил примирительным тоном Карчетов, со всех сторон разглядывая папиросу. — Я обыкновенный человек, из мяса и костей, и мне надо кормить семью. А теперь еще и твоя любовница села мне на шею.

— Да, кстати, — вставил Соломон, — ты не забыл, что Мия может накатать на тебя заяву?

— Она теперь подо мной, — невозмутимо ответил Карчетов, докуривая папиросу, — и скорее подаст заявление на тебя, если будешь много возбухать.

— Проклятье! Левон, тебе не кажется, что неэтично нарушать договоренность между двумя хорошими, добрыми партнерами по бизнесу?

Карчетов повернулся к прикроватной тумбочке и опустил окурок в стакан с чем-то недопитым на самом донышке, где тот, зашипев, погас.

— Соломон, ты где живешь? — выдохнув дым, ответил он. — Все находится в постоянном движении. Это и есть бизнес. И личные отношения тут не в счет. Мы оба деловые люди, мы делаем деньги, а не цемент разгружаем за зарплату. Меня круто прижали обстоятельства, и теперь я вынужден искать выход из создавшегося трудного положения. А ты смотри сам, где и что оптимизировать, чтобы в обход закона получить разрешение на строительство ночного клуба в природоохранной зоне. Но только не затягивай, Гугуев мне и сотовый обрывает. Уж больно он заинтересован в этом участке.

— Ты меня знаешь, Левон, я не привык отступаться. Потерпишь до вечера, пока я соберу деньги?

— До вечера потерпеть можно. Да, до вечера — в самый раз.

Отключив связь, Карчетов откинул телефон на кровать:

— Он собрался меня подставить.

Милана прильнула к нему всем телом и погладила по груди:

— А ты оказывается крутой. Ни за что бы не подумала.

Карчетов ничего не ответил.

— Обожаю крутых мужиков.

Милана оседлала Карчетова верхом и страстно впилась губами в его губы.

Глава 20

Синий кабриолет Майбах чуть было не вынесло на встречку, но Соломон успел во время крутануть руль вправо. После телефонного разговора с Карчетовым его трясло. Матерясь последними словами, он с третьей попытки отыскал в бесконечно длинном списке контактов своего айфона нужный номер. Послав вызов, он включил громкую связь, а телефон установил в держатель на приборной панели.

В динамике раздался удивленный мужской голос:

— Соломон? Ты?

— Да, это я.

— Неужели созрел?

— Только при одном условии. Мне во что бы то ни стало нужно разрешение на строительство клуба.

— Ты же знаешь, не в наших интересах поднимать волну. Так что ты по-тихому получишь свое, а мы — свое.

— Тогда идет.

— Сколько он просит? Триста?

— Девятьсот.

— Фью-ю! — присвистнул мужчина. — Так вот оно в чем дело.

— Да, в этом. Было бы у меня бабло, я бы с вами не связывался.

Соломон приподнялся с сиденья и, нервно давя на клаксон, выкрикнул ехавшему впереди черному «Рэндж Роверу» со ставропольским номером:

— Придави гашетку, комбайнер!

— Соломон, ты что, за рулем? — обеспокоено