Читать книгу - "Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская"

– Следствие, суд. Думаю, в закрытом режиме. До вторника ты точно свободен. Дальше позвоню, будь на связи в любое время.

– Спасибо, – еще раз поблагодарил Антон. И все же спросил, уже когда Швед стоял в прихожей, поправляя воротничок белоснежной рубашки: – Вы как думаете, эти дети, они убили того мальчика?

– Ну, Антон, что теперь… Кто старое помянет, – Швед осекся, видимо вспомнив фото блондинки. – Там, конечно, подмазали все, что можно. Но никто ведь не обвинит десятилетних детей в убийстве.

– А то у взрослых мир рухнет?

Швед удивленно посмотрел на него, похлопал по плечу.

– Привет маме, – ответил он и побежал по лестнице, оставив Антона наедине с катающимся внутри клубком.

Он уехал в деревню. Бездумно лежал под вишнями, глядя в высокое июньское небо. В деревне не было телевизора, дед предпочитал книги, кроссворды и иногда радио «Маяк», которое, к счастью, обходило историю стороной.

– Ты чего такой смурной? – спрашивал дед. – Каникулы же начались.

Антон много раз открывал рот, но не знал, как начать, и в конце концов бросил эту затею.

Внутри наматывался и наматывался клубок.

В два дня он перекопал весь участок, подвязал саженцы и наколол дров.

– Ну силища молодецкая, – радовался дед. – Чего кручинишься, влюбился, Антош?

Антон так посмотрел на деда, что тот сразу смутился, спрятался за газету и пробормотал оттуда:

– Не лезу.

В сарае Антон отыскал инструменты и стал стругать птичек-свистулек. Пальцы не слушались, дерево не хотело принимать форму, становиться гладким, плавным, у Антона выходили обрубки, но занятые руки разгружали голову, ритм работы успокаивал.

Зло было словно брошенный в пруд камень, который покрылся илом, но круги от него все шли и шли к далеким берегам. Кто кинул этот камень первым, кто кинул следом. Круги накладывались друг на друга, пересекаясь.

В сеть все же что-то просочилось, Антон и нехотя, и жадно снова и снова читал скупые строки. Заголовки были один другого хуже: «Семь лет отмерь», «Холодное блюдо», «Горькая месть». Однажды, листая новости, наткнулся на видео какого-то ловкого журналюги.

Со слов Шведа, Антон ожидал увидеть огромного мужика с квадратной челюстью и стеклянными глазами. Но мужчина был самый обычный, крепкий, с моложавым, даже приятным лицом и на удивление обезоруживающим открытым взглядом.

Все видео составляла единственная фраза, видимо ответ на вопрос, не раскаивается ли он в содеянном. Он посмотрел прямо в камеру и сказал: «У меня был сын. А потом не стало».

Видео обрывалось, и клубок внутри у Антона катался все быстрее.

Он думал о Максе. Странный нелюдимый парень знал об этом мужчине, иначе бы не уехал. Что хотел сказать в столовой полгода назад, этой полуправдой о девочке Вале – предупредить? Или это был сговор, изысканный и заранее запланированный спектакль, где у каждого была своя роль? Или все эти шесть лет его мучило прошлое, круги на поверхности не давали выбраться на берег? Что хотел сказать последним напутствием? Постарайся жить… Как? Достойно? Не убивать? Не смотреть, как убивают? Антон не знал.

В понедельник позвонил Швед:

– Дело почти закрыто. Утром обвиняемого нашли мертвым. Скончался от сердечного приступа.

– Как Лизина сестра? – догадался Антон.

– Да, похоже на то.

Это сходство поразило Антона, но, похоже, больше никто не нашел это странным, а скорее всего, не хотел находить. Впрочем, дело специалистов – работать с фактами, а люди умирают от остановки сердца ежедневно.

Оставалось закрыть дело. Все его участники, кроме Антона, были мертвы, и уже ничего не могли рассказать. Только было в этой истории что-то, что никак не складывалось, но что – Антон понять не мог. Он прокручивал события той ночи, но чувствовал, что упускал нечто важное, оно таилось на самой глубине сознания, не желая всплывать на поверхность.

Шло лето, Антон не поехал в Милан, но ездил с родителями на острова. Ему понравился прибрежный покой и однообразное уединение. Он впервые понял, что, уезжая, некоторые вещи, кажется, можно физически оставить позади. Здесь ничто не напоминало о случившемся. Оно не уплывало вдаль, как положено прошлому, но маячило черным кораблем на горизонте, который не смел, однако, пересекать границу, приближаясь только во снах. На палубе молчаливыми фигурами стояли Макс и Валентин, Горчиков с блондинкой и Лизкой, почему-то Руська в гавайской рубахе и иногда Швед в зеркальных солнечных очках.

– Хочешь, найду хорошего психолога? – деликатно спрашивала мать.

Антон отнекивался. Унести черный корабль с глаз могли только волны, и Антон терпеливо ждал, сидя на берегу.

Он вернулся в школу незадолго до начала учебного года, забрать документы. Учиться здесь он не мог. Все знали его, и слава была недоброй.

Антон вошел в пустую школу и остолбенел, встретившись глазами с фотографией Мули в черной рамочке. На полу в больших белых вазах стояли цветы.

Все были здесь, словно герои, павшие смертью храбрых. Ангелы, невинные и невинно убиенные души. Антон впервые так прямо смотрел им в лица. Он отыскал ту блондинку, на фото она получилась лучше, чем в жизни. Ее звали Еленой Котовой. Лиза Корабельная, Петр Мулин, Олег Горчиков, Максим Вода. Клубок внутри закрутился, ему стало нехорошо.

Антон поднялся в туалет, тот самый, где меньше года назад мертвая теперь девочка открыла ему дверь, положив начало первому акту странного спектакля. Склонился над раковиной, ощущая на губах привкус хлорки. За спиной хлопнула дверца, Антон резко выпрямился. Незнакомый парень подошел к соседней раковине. Умывая руки, он смотрел на Антона через зеркало, лицо с большими голубыми глазами показалось смутно знакомым. Может быть, они виделись на факультативах.

– Ты тот парень, который выжил? – невесело пошутил он, выключая воду. Но не ушел.

Антон не ответил. Его лицо все больше напоминало ему чье-то, виденное совсем недавно.

– Странная история, да?

– В смысле? – резко спросил Антон.

Парень примирительно вскинул ладони.

– В смысле, в ней много странного.

– Откуда ты знаешь?

Они глядели друг на друга через зеркало. Парень мягко улыбнулся и почему-то спросил:

– Зачем в туалете свет днем? Наверное, забыли выключить, – он взглянул на потолок, и Антон машинально последовал за ним взглядом, где действительно ослепительно горела лампа.

И этот резкий белый поток ударил в глаза, разом осветив собой все, проникая в потайные углы памяти, и в этом беспощадном сиянии Антон вдруг увидел. Увидел мертвую Лену, в волосах которой лилии были свежими. А ведь она сняла их, цветы совсем увяли еще за ужином, сморщились, и Лена бросила их на столе. Увидел темную громаду дома и вспомнил, как до этого