Читать книгу - "Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская"

предыдущие были испорченными или бракованными, мы не знаем. Но теперь ты сама сможешь выбрать того, кто будет тебе по душе…

– Они ждут тебя, – подал голос патрульный с заднего сиденья.

Наташа теперь совсем не понимала, о чем они. Впереди стояла ее машина; если она сейчас выскочит из патрульного автомобиля и бросится к ней, то вряд ли успеет завести двигатель и уехать. Двое здоровых мужиков с легкостью ее остановят. С другой стороны, справа от нее стоял лес, и если броситься туда, то она сможет затеряться среди деревьев. Потом можно будет вернуться к машине, если она не заблудится. Риск огромный, но оставаться нельзя. Она резко открыла дверь и бросилась наружу. Слава Богу, что эти двое не додумались заблокировать замки в автомобиле. Она скатилась с обочины и бросилась к деревьям.

– Опять ты не хочешь никого слушать!!! – закричал один из патрульных.

– Ты не оставляешь нам выбора! – услышала она голос второго.

Она мчалась со всех ног прочь от дороги, петляя между стволами сосен. Вдруг прямо перед ней кора на одном из деревьев лопнула, в ствол что-то вонзилось с огромной силой, в стороны полетели щепки. Только спустя мгновение она услышала выстрел.

– Это предупреждение! – услышала она голос сзади. Ее преследовали. – Следующая пуля полетит в твою тупую башку!

Это придало ей сил, она ускорилась. Но тут что-то сильно толкнуло ее в правое бедро. Она упала как подкошенная, лицом в мох и сосновые иголки. Обернувшись, она увидела, что сзади по джинсам расползается кровавое пятно. Ее бросило в пот, закружилась голова, боли почти не было, адреналин зашкаливал. Она закричала.

– Я не шутил, как видишь! – Голос был уже совсем близко.

Она попыталась встать, но силы ее покинули. Сзади кто-то сильно придавил ее к земле. Это подоспевший патрульный наступил ей на спину ботинком.

– Далеко убежала? – спросил он.

– Вы меня подстрелили! – закричала она и заплакала. Только сейчас до нее дошел ужас происходящего.

– Не смертельно, – спокойно ответил преследователь.

Откуда-то сбоку показался его напарник.

– Отпусти ее, пускай встанет.

Нога со спины исчезла. Она встала на колени, ее всю трясло и подташнивало от страха, боли и унижения. Она рыдала и размазывала по лицу грязь и слезы. Прямо перед ней стояли двое вооруженных людей в милицейской форме.

– Это твой последний шанс, – грустно сказал один.

– Делай выбор, или… – второй наставил на нее дуло пистолета, она испуганно заморгала, – нашему новому обществу не нужны такие, как ты. Отказники и эгоисты.

Она заметила между деревьями движение. Здесь был кто-то еще, и скорее всего не один. Из-за ближайшей сосны появился ее муж, она уже не знала какой за сегодня, сбилась со счета.

– Наташенька, – улыбаясь, сказал он, – нам нужно очень серьезно поговорить.

Снова раздался точно такой же голос, но уже с другой стороны лесной опушки. Она, не расслышав слов, повернулась на него. Там стоял еще мужчина, точно такой же. Как с иголочки костюм, улыбка, букет лилий.

– Мы оба вели себя как идиоты, – ласково сказал он.

– Но я тебя прощаю, – из-за деревьев показался третий, неотличимый от двух предыдущих, – я сам во всем виноват.

– Я был чудовищем, – еще один.

– Но теперь я изменился, – очередной.

Вокруг нее и двух ее преследователей собралась уже небольшая толпа абсолютно идентичных, неотличимых друг от друга существ, выдававших себя за ее покойного мужа. Элегантные светло-синие костюмы идеально сидели по фигуре, красные галстуки были аккуратно завязаны, крепкие руки сжимали все те же цветы, на красивых одинаковых лицах застыла одна и та же обворожительная улыбка. Их собралось уже около десяти, но из лесной чащи появлялись все новые и новые. Они выстраивались вокруг широким кольцом, их рты не закрывались, произнося уже наизусть выученные фразы:

– Дай мне второй шанс.

– Я люблю только тебя.

– Я не пил уже год.

– Я изменился.

– Другие женщины были ошибкой.

Один из патрульных наклонился к ней и прошептал:

– Выбирай любого, нескольких или всех сразу. Ты будешь счастлива. Такой шанс дается немногим.

Теперь лес ожил. Сотни, если не тысячи костюмов мелькали между деревьями. Держащие ее под прицелом патрульные блаженно улыбались, по их лицам текли слезы. Наконец, голоса всех клонов слились в один. Они говорили с ней единым громогласным хором:

– Делай выбор. Мы можем сделать тебя счастливой. Нет места страданиям в нашем новом великом обществе. Сразу все или один из нас. Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас! Один из нас!!!

Она закричала, не в силах этого выносить.

– Почему ты так себя ведешь? – снова прогремел голос из тысяч глоток. – Почему ты не хочешь дать второй шанс?

Теперь в нем слышались ярость и угроза.

– Что с тобой не так, сука?!

Они набросились на нее толпой. Срывали одежду и наносили удары. Она вырывалась и кричала, как могла, но цепкие одинаковые руки тянулись к ней со всех сторон. Кто-то из них раздвинул ей ноги. Спустя время она с ног до головы была покрыта кровью, грязью и спермой. Она уже не могла ни кричать, ни двигаться.

Наталья Алферова

Кудеярова поляна

Высокий монах медленно шагал по неприметной лесной тропке. Но и, не будь тропки, не сбился бы с пути. Сколь здесь хожено-перехожено, захочешь – не забудешь. Отец Иона – такое имя путник получил в монастыре – остановился, тяжело опершись на посох. Присел бы на землю, да потом не встать. Ноги совсем непослушны стали. И то – сколь проклятий ему слали, пока в миру жил, видать, какое и дошло. Монах криво усмехнулся и двинулся дальше. Из кустов справа выпорхнула малая птаха, пронеслась мимо лица, чуток крылом не задела. Отец Иона отшатнулся, побледнел. По спине пробежал холодок. Вспомнился крик Дарьин: «Не будет тебе покоя ни днем ясным, ни ночью темной. Будь то птаха малая, будь то змейка серая, будь то нетопырь ночной – во всех тварях живых будешь видеть души, тобой загубленные. И за мою любовь проклят будь!»

Дарья… Убил он ее за те слова. И рука не дрогнула, и сердце не защемило. А любил ведь, до сей поры любит. Который раз в годовщину приходит помянуть. Под дубом тогда зарыл. А вина всегда терзала. Не за то, что порешил, – за то, что по-людски не похоронил. Крест бы поставить на могилку. Да раньше не сподобился, а ныне уж и не успеет. Монах точно знал – этот раз последний. Чувствовал дыхание костлявой за спиной. Близко смертушка подступила: то рукой сжимала сердце ретивое, то в спину словно кол втыкала, то ноги сковывала дыханием ледяным. За мыслями не заметил, как вышел к полянке заветной, на которой дуб рос. Остановился на краю и замер. От дуба вся в лучах солнечных шла к нему Дарья. Отец Иона сморгнул, потер рукой занывшую грудь. Нет, не она, но как похожа! Дочь? По годам мала для дочери… Внучка? А не зря ли не поверил, что от него Дарья Василиску родила, а не от мужа. Клялась-божилась – не поверил. Не захотел поверить. Жену с дочкой заиметь совсем не то, что на полянке на тайных свиданиях с милушкой любиться. Зачем ему обуза? Ему, правой руке самого Кудеяра…

Девушка наклонилась и принялась собирать ягоду в ранее не замеченный монахом берестяной туесок. На путника бросала изредка любопытные взгляды. Отец Иона добрел до дуба. Прислонился к дереву, дух перевести. Только собрался присесть, как что-то шмыгнуло в траве у самых ног. «Будь то змейка серая», – вновь мелькнуло в голове. Тряхнул поседевшими, но еще густыми кудрями, отгоняя прочь докучливую мысль. Концом посоха пошарил в траве – ничего, видать, почудилось. Тяжело опустился на землю, сел, спиной прислонившись к шершавому стволу. Вздохнул, прикрыл глаза. Эх, Дарья… Когда повязали атамана псы царевы, бежать пришлось. На полянку заветную прискакал, решился позвать с собой Дарьюшку. Думал, рада будет – сколь раз просила забрать их с дитем от мужа постылого. Куда там. Как узнала, что не охотник он, как ей думалось, а лихой человек, принялась душегубом кликать да проклятия слать. «Будь то нетопырь ночной», – резануло память. Монах почему-то увидел себя со стороны похожим широким черным одеянием на большую летучую мышь. Пробормотал: «Вот тебе и нетопырь». Вновь воспоминания захлестнули.

После того как зарыл Дарью, в бега подался. В монастырь случайно попал: скрыться, пересидеть облавы. Да так и остался. Понял, нет ему места в миру. Разбойничать – силы не те,