Читать книгу - "Самая страшная книга, 2014–2025 - Ирина Владимировна Скидневская"

другой человек. Я готов начать все сначала. Только с тобой, больше мне никто не нужен. Только ты, Наташа, понимаешь? Я многое осознал, я понял, что в моей жизни всегда была только ты. А те женщины, с которыми я… был, они ничто и никто, они просто пустышки, они мизинца твоего не стоят. Боже мой, если бы все можно было вернуть назад… я был слеп, я был глупцом.

Его голос стал тихим и задрожал. По гладковыбритому красивому мужскому лицу покатились крупные слезы. Подбородок затрясся, его лицо сморщилось, все равно оставаясь симпатичным, – так умел только он. Он умел устраивать представления и давить на жалость. Раньше он много раз просил у нее прощения, рыдал, стоял на коленях. Она всегда его прощала. Потом он перестал устраивать такие трогательные спектакли. Он начал убеждать не слезами и уговорами, а кулаками.

– Я… я был… чудовищем. Какой же я был сволочью. Я обращался с тобой ужасно. Та авария произошла только по моей вине, из-за моей глупости… Я оставил тебя надолго… прости…

Однажды, возвращаясь с очередной клубной вечеринки, он вел машину будучи пьяным, исколотым и обнюхавшимся до бесчувствия. Экспертиза впоследствии показала, что он только чудом оставался в сознании, садясь в машину. Рядом с ним была одна из клубных девок, которая ублажала его ртом прямо на ходу, когда он на полной скорости выехал прямо под колеса встречной фуры. Так их и нашли спасатели. В искореженном внедорожнике, переломанных и окровавленных мужчину со спущенными штанами и полуголую женщину с головой на его коленях. После той аварии Наташе остался этот шикарный дом, машина в гараже, солидный счет в банке и страховка. Достаточно, чтобы не работать до конца своих дней.

– Почему ты молчишь, Наташа? – спросил он. – Я тебе противен? Понимаю, я сам себя ненавижу за все, что совершил. Но я прошу, молю тебя, дай мне шанс.

Он отодвинул стул и опустился перед ней на колени, прямо на кафельный кухонный пол. Он протянул к ней руки, как ребенок к матери, как молящийся к божеству, в надежде, что она подойдет и заключит его в свои объятия. Она не спешила, она продолжала молча и настороженно наблюдать за ним. Пока что все было в порядке, но она хотела убедиться в том, что и дальше все пойдет как надо. В прошлые разы она слишком рано давала волю эмоциям и поэтому попадала в ловушку.

– Ну чего же ты сидишь, Наташенька? – улыбаясь, спросил он, на его щеках остались непросохшие мокрые дорожки. – Чего же ты сидишь, дурочка? Девочка моя любимая, птичка, рыбка, зайка моя… чего ты никак не реагируешь на меня? Что случилось, дорогая, а? Что такое? В чем дело? Что с тобой не так, сука!!!

Вот оно. Она этого ожидала. Точно так же, как и в прошлые его возвращения. Она насторожилась еще больше, не сводя с него глаз, в любую минуту готовая сорваться с места.

– Прости, – быстро, извиняясь, затараторил он, – прости. Прости-прости-прости, любимая! Я сорвался, это ничего, это бывает. Мне говорили, что такое возможно. Но сейчас я успокоюсь, мы оба успокоимся, обнимемся, поцелуемся, пойдем наверх и сделаем друг другу хорошо. Ты ведь не забыла, как я умею делать хорошо?

Он, все еще стоя на коленях, сладострастно улыбнулся. Она не забыла. Она была с мужчинами и до него, но именно с ним она испытывала свои лучшие ощущения в постели. Каждый раз с ним был великолепен, она таяла под ним от удовольствия, теряя сознание от множественных оргазмов. Он знал ее тело лучше, чем она сама. От одной только мысли об этом у нее стало тепло внизу живота. Но она не позволила ему себя отвлечь, продолжала сидеть и наблюдала, что он предпримет дальше.

– Молчишь? – злобно спросил он, от прежней теплоты в его голосе не осталось и следа. – Ну молчи-молчи. Но я заставлю тебя говорить, уж я-то тебя разговорю, сука. Открою твой милый ротик. А потом, когда ты заговоришь, я использую его по другому назначению.

В мгновение ока он вскочил на ноги и бросился к ней. Она метнулась в сторону холодильника. Восторг охватил ее, когда рука нащупала ружье. Но он был недолгим, мужской кулак с силой врезался ей в нос. В глазах потемнело, боль пронзила ее насквозь. Она отлетела назад, больно врезавшись поясницей в стоявшую позади раковину, из шкафчиков посыпалась на пол посуда. Каким-то чудом она не потеряла сознание, только еще сильнее впившись пальцами в охотничью двустволку. Оружие осталось при ней.

– Ну как? Теперь будем говорить? – Он стоял в центре кухни, потирая правый кулак.

Она молчала. Кровь из носа сочилась на подбородок, она чувствовала ее горький вкус.

– Нет? А чего так? Ну ладно, повторим процедуру…

Он снова кинулся на нее. Но теперь она была готова. Перевернула ружье и, что есть силы, ударила его в лицо тяжелым прикладом. От неожиданности он вскрикнул и отступил. Она взвела курки двустволки и прицелилась. Оба ствола смотрели ему прямо в лицо.

– Не подходи ко мне! – закричала она, из-за разбитого носа ее голос звучал гнусаво. – Я не знаю, кто ты, но ты не мой муж! Он сдох в аварии! Вместе с блядью, которая ему отсасывала! Всю жизнь он был полным дерьмом, алкашом и наркоманом, позором своего богатого отца, который всю жизнь откупался от него деньгами. Который даже не пришел на похороны своего единственного сына, только выписав мне чек и прислав открытку с соболезнованиями. Могу показать могилу, я там не была давно, но место вспомнить могу!

Он внимательно выслушал ее гневные, уже давно накипевшие слова. От ее удара его нос скривился набок, из него хлестала кровь, заливая дорогой костюм и белоснежную рубашку. Он улыбнулся ей страшным окровавленным оскалом, два передних зуба оказались сколотыми наполовину.

– Что ты такое говоришь? – с наигранным удивлением спросил он, продолжая улыбаться. – Вот он я. Твой любимый муж.

– Уходи из этого дома!

– Это мой дом!!! Купленный на деньги моего отца! А ты неплохо устроилась…

Он попытался утереть кровь с лица, только еще сильнее размазав ее.

– Сейчас, – ровно сказал он, – мы оба успокоимся. Выпьем чаю и спокойно поговорим. После этого мы пойдем наверх, и я тебя хорошенечко трахну. Если мне понравится, то, так уж и быть, бить тебя сегодня я не стану. Мы и так уже неплохо друг друга отделали, а? Нос за нос, как говорится… Будь хорошей девочкой и опусти ружье. А не то все будет совсем по-другому.

– Уходи, – повторила она.

Он пришел в ярость:

– Ну все, достала! Я пытался быть хорошим, но ты, сука, как всегда все испортила!!! Я заберу сейчас эту херню, которая, скорее всего, не заряжена, и так тебя отделаю, что мамаша родная не узнает. Я так тебя оттрахаю, что ты, сука, будешь кровью под себя ходить!!! Ух, сука, как же я тебя оттрахаю!!!

Он сделал движение в ее сторону. Она среагировала мгновенно, ружье выстрелило из двух стволов сразу. Его голова в одну секунду разлетелась водопадом красных брызг. Кровь, мозги и кусочки костей волной окатили холодильник, стол, букет лилий и даже репродукцию ван-гоговских «Подсолнухов» на противоположной стене. Тело отбросило назад, падая, оно задело спиной стол и опрокинуло несколько стульев. Она стояла, словно парализованная, с дымящимся ружьем в руках, кухню заволокло мерзким густым запахом крови и смерти. Ее привела в чувство только подступающая тошнота. Она отвернулась, ее вырвало в кухонную раковину.

Немного придя в себя, она заметила, что вся, с ног до головы, забрызгана красными каплями, как будто попала под кровавый дождь. Она выпустила из рук ружье, и то со стуком упало на окровавленный пол. Не было уже места в целой кухне, куда не растеклась бы красная лужа. Она переступила через обезглавленный труп и, скользя в крови, пошла в ванную. Она не собиралась оставаться в этом доме ни минутой больше.

Закрывшись в ванной, Наташа приняла душ и остановила кровь, капающую из носа, который, к ее удивлению, оказался не сломан. Она стала собирать вещи, обдумывая свое положение и последующие действия. В конце концов она решила уехать к матери, такой же одинокой женщине, которая жила в другом городе, почти в двухстах километрах отсюда. Наконец, скрыв косметикой свои синяки и одевшись, она покинула этот роскошный дом, купленный на деньги отца ее покойного, как она надеялась, мужа. Проходя мимо кухни, она даже не посмотрела в сторону распластавшегося там обезображенного тела.

Подойдя к гаражу, она стала открывать ворота и вновь услышала его голос:

– Наташенька, я вернулся, любимая.

От испуга и неожиданности она вскрикнула и повернулась на голос. Он стоял на подъездной дорожке, ведущей от гаража к выезду на проезжую часть. Как она могла его не заметить, выходя из дома? Видимо, он бесшумно подкрался, когда она