Читать книгу - "Проклятие Озерной Ведьмы - Стивен Грэм Джонс"

моем родном городе Мидланд, штат Техас, у меня выдался свободный вечер. Мне нужно было всего лишь дойти до двери, сесть в арендованную машину и уехать, не включая фар. А направлялся я вот куда: в ресторан «драйв-ин», который всегда был закрыт в мои подростковые годы. Мог я поехать и туда, где мои дядюшка и тетушка смотрели «Хеллоуин», о котором я рассказывал здесь в прошлый или позапрошлый раз. Вот для чего я приехал сюда в этот вечер. Есть что-то привлекательное в том, чтобы видеть город через стекло автомобиля, правда? Как в 1978 году? Позади был долгий день рукопожатий и подписывания книг, и я пытался не выставлять себя полным идиотом и не волноваться при мысли о том, кто войдет или не войдет в дверь. Я был без сил. А в арендованной машине находился только я, а потому мои мысли поплыли куда-то, и я то пропадал, то возвращался спустя немалое время после того, как они нашли ту собаку, которую поедает понемногу Майкл, о чем все помалкивают. Но через каждые несколько минут я возвращался к Лори, Майклу и Лумису, так-то, старина. Я даже не уверен, что просыпался на протяжении этого времени за рулем. Может быть, я до сих пор еду в этой арендованной машине, вот что я хочу сказать, только теперь мне снится девушка, которая каждую неделю перекрашивает волосы в новый цвет, чье сердце слишком велико для ее тела, девушку, которая сражается с монстрами, а потом забывает, как ходить, когда на нее одновременно смотрит слишком много людей.

Я пришел к мысли написать не одну книгу о Джейд, а сразу три. Если это не мечта, то я не знаю, что это такое. Мечта эта поведала мне многое о человеческом характере, о дружбе, о сотворении мира, о географических картах, о тех нарративных колебаниях, которые мы называем «сюжет», но которые вполне можно было бы назвать «жизнь». Так я думаю. Еще она показала мне в очередной раз, в чем мои сильные места и где мои многочисленные слабости в масштабе целых трех книг. Это не значит, что я с этого времени и до конца буду играть на этих сильных местах, я надеюсь, что буду работать и над слабостями, потому так обычно поступают те, кто хочет стать лучше. Еще я узнал, что у трилогий есть одна отличная особенность: ты можешь в полной мере использовать все свои замыслы. Что же касается третьей части трилогии, то про нее я узнал, что твои приказы – по крайней мере те, что я слышал, – сводятся к тому, что педаль газа нужно вдавить до упора, пока ее не застопорит, и оставлять там, пока хватает сил, вот так, старина.

Именно так и писалась эта трилогия. Я понятия не имел, как развиваются события и как они придут к концу, но я знал, что в последней книге они должны быть ужаснее и кровавее, чем в двух первых, хотя и в двух первых ужасов и крови тоже хватало. Я знал, что не могу защитить и палубную команду, и это… не было сотворением добра. Но? То, что ты делаешь со своими героями, не должно быть сотворением добра, оно должно показывать тебе дорогу к добру.

Вот только впервые за многие годы я, размышляя об этом новом проекте, испытывал страх. И потому я сделал то, что должно: при пяти месяцах, отведенных на написание трилогии, я написал другой роман: «Я был подростком-потрошителем» (I Was a Teenage Slasher[35]). Таким образом, я прочистил себе голову, убедился, что бак абсолютно пуст и можно начинать наполнять его заново, так что мне пришлось искать новое наводящее ужас топливо. Но подросток-потрошитель занял у меня два месяца из пяти, отведенных на трилогию. А это означало, что, покончив с подростком во вторник, я должен был начать трилогию в среду утром, все еще не имея ни замысла, ни настоящего представления о том, что я должен делать. Со мной уже случалось такое или что-то вроде, тогда это закончилось книгой «Как растить мертвецов в Техасе» (Growing Up Dead in Texas). И, я думаю, таким же образом появились на свет «Полукровки», и «Долгий суд над Ноланом Дугатти», и «Составление карты внутренностей» (Mongrels; The Long Trial of Nolan Dugatti; Mapping the Interior), а потому я знал, что если я сожму губы, если буду подсчитывать все переходы по ссылкам в пределах доступности и в порядке поступления, то, может быть, мне повезет и я смогу вытащить из шляпы вполне приемлемого кролика. Правда, нельзя было исключать и такой вероятности, что шляпа на этот раз откусит и пережует мою руку. Такова уж природа романов, верно? Я имею в виду их написания. Вдоль долгой дороги к сердцу читателя валяется шелуха брошенных романов – типа каркасы сожженных «Шевроле».

И к слову: моя благодарность энергетическим напиткам «Йерба Мате». Тем, что на ананасе с кокосом. Не будь вас, мне пришлось бы вас изобрести, чтобы написать эти три книги, которые есть мое бьющееся сердце.

Особые благодарности моему литературному агенту Б. Дж. Роббинсу, которая поняла, что я не собираюсь просто зажечь свечу с обоих концов, чтобы подвести черту, я собирался поджечь динамитные шашки, чтобы пробиться до последней страницы. Она позвонила моему редактору в «Сага Пресс» Джо Монти и перенесла срок сдачи рукописи. Сейчас начало июля. Как Б. Дж., так и Джо знали, что я могу успеть к назначенному сроку, потому что я никогда не нарушаю договоренностей, но, сказал Джо, он хочет быть уверенным, что третья книга трилогии сможет подобрать все хвосты, как полагается, и еще он хотел быть уверенным в том, что мне хватит покоя и времени, чтобы сделать это. А это, конечно, означает «большие надежды, Стив». Но такого рода давление забавляет.

Таким вот образом, благодаря доброте и доверию Б. Дж. и Джо, у меня было время до сентября. А иными словами, я получил шесть дополнительных недель[36]. И я, конечно, поступил, как любой поступил бы на моем месте: три недели из шести пожил в свое удовольствие – валял дурака, проводя время в поисках, волочился за женщинами по всему свету, глотал книги и комиксы. И это уже после того, как я начал писать пролог, а играть в эту игру опасно, нельзя поворачиваться спиной к роману, потому что потом он не всегда впустит тебя назад. Но дела с третьей книгой на всех этапах так и обстояли, и это