Читать книгу - "Рыжая полосатая шуба. Повести и рассказы - Беимбет Жармагамбетович Майлин"

Самый обыкновенный ручей, прозрачный, сонный, пробивший заросшее камышами извилистое ложе, очень похожее на тропинку, по которой бредут с выпаса коровы. На одном берегу, насколько хватает глаз, зияют похожие на провалившиеся волчьи логова ямины с размытыми, выщербленными краями и редким, как щетина на безбородом лице, ковылем. Это следы землянок. Вокруг некоторых из них еще стоят осевшие дувалы. Они длинные, извилистые, видно, хозяевам хотелось захапать как можно больше вольной земли на берегу оврага, и потому, не ленясь, они огородили вокруг своего дома огромное пространство. Всякий путник, поднявшись на косогор и видя это старое, заброшенное зимовье, невольно спросит себя: <Кто же здесь хозяйничал когда-то? Почему захватил столько земли? И кто он, и где теперь?> Верно, каждый, кто видит эти одинокие деревья, словно подгибающиеся под тяжестью бесчисленных вороньих гнезд, эти прогнившие стены тянувшихся некогда длинным рядом сараюшек и разных пристроек с провалившимися крышами, теперь напоминающих

заброшен-ные могилы, всю эту неприглядную картину запустения, полюбопытствует: <Может, владелец зимовья находится теперь среди тех, кто проклял ненавистное прошлое и теперь сообща с другими строит новый быт? Или он из тех, из бывших, из всесильных и чванливых владык, кто играючи распоряжался судьбами тысяч неведомых и безы-мянных рабов и слуг - этой черни в лохмотьях и в рубище, в струпьях и в мозолях, которая, взбунтовавшись, перетряхнула, переворошила, перевернула старый мир и вышвырнула его вон, как мусор, как ненужный хлам?> Кто знает... Одно ясно: зимовье заброшено. Хозяин исчез. Это жуткое, запущенное, дикое место - царство комаров, оводов и слепней. Стоит только подойти к оврагу, как они тучей обрушиваются на тебя, исступленно жужжа: <Не тревож-ж-жь... 3-з-згинь... Исчез-з-ни...> Черные вороны мрачно восседают на ветвях; они каркают мерзко и протяжно: <Проваливай... Пр-р-ро-ва-а-алива-а-ай!..>, и, вторя им, ошалело мечутся с куста на куст курая крикливые, заполошенные сороки: <Прочь! Прочь! Прочь!..>

...Был жаркий день. Солнце, поднимаясь все выше, начинало палить; ветер тоже, как назло, затаил дыхание, и путники обливались потом, облизывали сухие губы, а кони их шли усталой рысцой, изнывая от жары и жажды. Именно в эту неуютную пору к оврагам <где погиб черный пес> подкатила бричка, запряженная парой лошадей. Лошади были в теле. Коренник, гнедой, видать, был хорошо объезженным конем: спускаясь по крутому склону в овраг, он упирался в землю копытами, тормозил, приседал на задние ноги. Зато пристяжная, темно-рыжая, молодая и горячая лошадка, пугливо косилась на кусты вдоль дороги, на заросли камышей, прядала ушами, рвала постромку. Возница, чернолицый, с глубоко посаженными глазами, крепко натянув вожжи, уговаривал ее:

- Но, но, но!.. Не дури... Не дури!..

На бричке сидели двое: пожилой, черный возница, по имени Кайролда, и молодой, смуглый, рябой джигит в белой шелковой сорочке, серых суконных брюках, в шляпе, с черными усиками мушкой - Курумбай.

Путники спустились в овраг и остановили лошадей. Предстояло еще переехать через промоину с ручьем. Течение было тихое, спокойное, журчащее. Слепни тут же с остервенением набросились на лошадей и облепили их со всех сторон. Пристяжная сразу словно ошалела, на нее как будто нападала вертячка, она уже не слушала окриков возницы, вырывалась, брыкалась, глаза у нее вышли из орбит. Кайролда спрыгнул с брички, взял темно-рыжую под уздцы.

- Апырмай! Совсем, что ли, обезумела!..

Курумбай тоже слез, подошел к гнедому. Коренник, яростно отмахиваясь от слепней, задел мордой чистую сорочку Курумбая, и возница закричал:

- Ойбай, дорогой, не подходи... Отойди, говорю. Измазюкает он тебя, измазюкает!..

Курумбай весело улыбнулся и похлопал гнедого по бокам. Конь все же успел обслюнявить его сорочку. Кайролде пришлось пучком травы стирать хлопья слюны с его шелковой сорочки, желтоватые пятна сошли, остались зеленые.

- Курумбай! А, Курумбай, - спросил возница, -значит, агрономом стал, а?

- А? Я, что ли?.. Да, агрономом.

- И теперь у нас останешься?

- А? Я, что ли?..

Пристяжная норовила подняться на дыбы. С ней уже невозможно было сладить. На дне оврага виднелись следы колес, однако ехать тут было рискованно. Пристяжная могла понести и разбить бричку, и поползли бы слухи: не успел агроном в колхоз приехать, как уже телегу сломал.

- Кайролда-ага, вы поищите удобный брод, а я вас подожду на том берегу.

Кайролда сразу же свернул в сторону, поехал вдоль промоины. Курумбай остался на месте. Встреча с родным краем после долгой разлуки взволновала его, захлестнула воспоминаниями, он старался осмыслить все, что видел и слышал со вчерашнего дня... Ведь он был еще так молод.

В аул у поймы реки Курумбай прибыл еще до обеда. Здесь работала бригада Тансыка. Только одни юнцы и молодки. Курумбая они, конечно, сразу не узнали, но смутно догадывались, кто он, и окружили его. Уехал Курумбай из аула давно, за это время мальчишки успели превратиться в джигитов. Шесть лет - не малый срок.

- Ура! Куруке приехал! - крикнул кто-то.

Молодежь мигом собралась, выстроилась в ряд, шумно захлопала в ладоши. Новые времена - новые манеры. Интересно, непривычно! Все так искренне обрадовались ему, у парней и молодок так заискрились глаза, что Курумбай даже опешил. Он растерялся, не зная, что сказать или сделать.

Потом члены бригады стали работать. Большеглазый, смуглый джигит накинул фартук, облил водой точильный камень и принялся точить зубья сенокосилки. Работая, он мурлыкал незатейливую песенку:

Ярко озарился солнцем небосвод.

Трудодни подсчитывает счетовод. Что любимая не первая в работе, Какой злодей осмелился дать сплетне ход?!

Слова были новыми. И мотив тоже был незнакомый. Песня звучала в такт движениям джигита. Работал он сноровисто, легко, а пел все громче и громче. Из юрты вышла молодая женщина и недовольно покосилась на веселого точильщика.

- Перестань. Ведь мы занимаемся.

Точильщик улыбнулся, но петь не перестал. <Жжик-жжик!> - вторил песне шершавый брусок.

В юрте занималось человек десять.

Верткая, игривая девушка толкнула локтем сидевшего рядом парня:

- Довольно шептаться... Слушай!

Лет шесть тому назад такие девушки сбивались стайкой в тени юрт, вели пустопорожние разговоры да вышивали разное тряпье, а сейчас вот... политзанятия.

Об этом подумал Курумбай, входя в юрту.

- Ага, когда же вы нам доклад прочтете? - спросила смазливая смуглянка.

- Доклад?.. О чем?!

- О том, как вы учились... О новых достижениях науки...

Курумбай пристально взглянул на смуглянку и только теперь узнал ее. Это была сестренка учителя Абитая. Когда Курумбай уезжал на учебу, она была совсем еще девчушкой с распущенными волосами, самозабвенно игравшая в детские игры.

- Ты... уж не Умсындук ли ты?!

- Да, узнали, - улыбнулась смуглянка.

Курумбай