Читать книгу - "Троя против всех - Александр Стесин"

– Знаешь, Шику, я почему-то сразу решил, что ты пишешь стихи, когда с тобой познакомился.

– У нас в стране все пишут стихи. Я как все, – скромничает Шику. – Ангола – нация поэтов, ты не знал? Но нам нужен один главный поэт. Вот тогда в Анголе воцарился бы мир. Раз и навсегда.

– У нас уже был главный поэт, – возражает Жузе. – Разве не помнишь? «Тропою лесною, тропою людскою, усталого люда…»^[176]

– «Тропинками Лембы, богини прекрасной… тропинками собы…»^[177] – подхватывает Карлуш. – Кстати, Савимби^[178] ведь тоже был поэтом.

– Савимби? Что-то мне нигде не попадались его стихи.

– В УНИТА их заучивали наизусть.

– Но теперь-то их никто не помнит. Он был душегубом, твой Савимби. Вот все, что о нем помнят. Интеллектуал, конечно, европейские языки, библиотека в тыщу томов. Но, как мы знаем, по его приказу в поле сожгли заживо восемь тысяч ведьм. А когда от них осталась одна зола, солдатам было велено играть на этом поле в футбол. Какие уж тут стихи! А что касается Нето… Я так и знал, что ты это скажешь, Бангау. Ты не прав. Он был экс-поэтом. Он перестал писать стихи, когда стал политиком. Как и все они: Мао, Фидель…

– Разве Фидель писал стихи?

– Не знаю. Думаю, что писал. Пока не стал политиком. Потому что это разнонаправленные процессы. Последние полвека поэтика становится все сложнее, а политика – все примитивней.

– Просто мы живем в стране с однопартийной системой, Шику. Скажи спасибо своему любимому МПЛА.

– Кто тебе сказал, что я люблю МПЛА? Это неправда. И про однопартийную систему тоже неправда. В последних выборах участвовали не то десять, не то двенадцать партий. А до реформы одиннадцатого года их вообще было около семидесяти. Другое дело, что вся эта так называемая оппозиция давно уже нежизнеспособна. И если я, как ты, отдам свой голос за КАСА, это будет бессмысленный жест. Я лучше дома посижу, песни попишу. В них куда больше протеста, чем в твоем бюллетене. А ты продолжай голосовать за КАСА.

– Карлуш голосует за КАСА, потому что они вышли из УНИТА. А он у нас овимбунду и в глубине души до сих пор верит в «партию конфузау»^[179].

– Я голосую за КАСА, потому что Чивукувуку говорит разумные вещи. И между прочим, Миау^[180] это тоже понимает. А ты, Бангау, голосуешь за МПЛА, потому что ты – местису и твой отец был аппаратчиком.

– Оставь моего отца в покое, он давным-давно уже частное лицо. В девяностых все его кореша из Политбюро стали нефтяными олигархами. А он стал всего лишь владельцем скромного бизнеса в Кашито. Может, он и хотел бы как они, но у него не получилось. Так что МПЛА он ничем не обязан. А голосую я за тех, чья программа мне кажется самой перспективной. Когда-то я голосовал за Лопеша^[181]. И если его платформа покажется мне убедительной, проголосую за него еще раз.

– А я голосую за то, чтобы нам еще выпить, – предлагает Ману, который никогда не участвует в спорах о политике.

Большая часть текстов Шику – про политику или про войну. Иногда он пишет песни на стихи своих любимых поэтов. Могли ли они – авангардист Руй Дуарте де Карвалью, или мастер гражданской лирики Давид Мештре, или Алда Лара, эдакая ангольская Цветаева, или певец Кинашиши Арналду Сантуш – вообразить, что их стихи будут выкрикиваться под такую музыку?