Читать книгу - "Из серого. Концерт для нейронов и синапсов - Манучер Парвин"

– Бог – это гораздо больше, чем закодированные нейроны, доктор Пируз, – вежливо, но твёрдо говорит доктор Ку.

– Возможно, как и заявляют, Бог находится в наших генах, – предлагает компромисс Брэдли.

– Предполагая, что Бог – это всезнание и всеведение, я готов отдать год своей жизни прямо сейчас всего за один день через тысячу лет – чтобы я смог узнать, удалось ли человеку демистифицировать всё, что сейчас кажется нам тайной. Я думаю, что это хорошая сделка, – отвечаю я.

– Если бы Бог позволил мне ощутить Его моими органами чувств обычным способом, как я вижу луну, нюхаю розу или слушаю «Послеполуденный отдых фавна» Дебюсси, то я готов предложить Ему свой разум, даже свою жизнь, – чтобы доставить Ему удовольствие, – доктор Пфайффер треплет свою козлиную бородку.

– Я запрограммирован доктором Ку верить в существование Бога, и поэтому я не могу слушать разговоры о том, что Бога не существует. Вы, люди! Неужели вы не можете ни о чём договориться? – протестует ЗЗ.

– Именно поэтому мы и несчастливы, дорогой ЗЗ. Для меня рай – это место, где люди понимают друг друга, даже если они не соглашаются друг с другом, – Брэдли ласково треплет ЗЗ по голове.

Ванда продолжает:

– Кажется, что наше поколение начало поиск, цель которого – счастье. Поскольку творчество, эйфория и другие ментальные состояния могут стимулироваться наркотиками, то чувство счастья, счастливые мысли и счастливое ощущение безопасности тоже могут быть стимулированы наркотиками. Можно придумать лекарства, которые также вызывали бы и несчастье. Использование лекарств – я имею в виду разрешённых, таких, как антидепрессанты, – для воздействия на центральную нервную систему очень выросло в США. Чтобы жить в эйфории, миллионы американцев принимают таблетки, содержащие производные кокаина. И мне даже не требуется упоминать запрещённые препараты и наркотики. Медитация, которая является сознательным усилием, вызывает биохимические изменения, которые ведут к предпочитаемому состоянию, к относительному счастью. Но почему один человек медитирует, а другой нет, даже хотя оба хотят чувствовать себя лучше, неизвестно. Это биохимическое аппаратное обеспечение или психологическое программное обеспечение, если вы позволите мне воспользоваться компьютерной терминологией?

– Можно? – перебиваю я.

– Да, пожалуйста, доктор Пируз.

– Сознание может быть кучером бессознательного и реальности – так называемых диких лошадей. Важно намерение, но насколько оно важно и откуда оно происходит, никто не знает, пока не знает. Это незнание, я надеюсь, не будет вечным, а только является псевдо-тайной. Я признаю, что моя позиция по свободе воли зависит от моего настроения!

Ванда кивает и делает глубокий вдох.

– Приём таблеток влияет на биохимию мозга снаружи, а медитация влияет на неё изнутри. Однако и то, и другое доказывают силу влияния химических веществ на ментальное явление. Наука о счастье – это ещё ни в коей мере не зрелая наука, но делаются попытки разработать показатель счастья.

– …А как насчёт настроений? Кажется, что моё ощущение счастья связано с настроением, – перебивает доктор Пфайффер.

У Ванды для него готов ответ.

– Я как раз подхожу к настроению, доктор Пфайффер. Настроение – это внутреннее ментальное состояние, которое фильтрует внешнюю информацию. Мы знаем, что взгляд, прикосновение, слово, мелодия, не говоря уже о запахе горки блинов, могут вызвать счастливые и несчастливые воспоминания и изменить настроение. То, что вы узнаёте, сохраняется в памяти. Вместе с тем, где, когда вы её узнали, время и ощущения – насколько вам было приятно, когда вы это узнали. Память связана с контекстом и имеет электробиохимический штамп. В хорошем настроении вы вспоминаете счастливые события, а когда в плохом, то безрадостные вещи. Если вы теряете кого-то из близких, то на вас могут нахлынуть воспоминания о других потерях. Таким образом, доктор Пфайффер, если вас не интересует изменение настроения под влиянием наркотиков или лекарств, или бег трусцой для выработки опиатов в вашем мозге, то представьте радостное событие из вашей жизни. Например, как вы кричали «Ага!» во время одного из своих открытий. Искры от передачи нейронов счастья нейротрансмиттером заставят вас улыбнуться…

– …Да, было у меня несколько таких моментов, но, конечно, недостаточно, – говорит доктор Пфайффер с улыбкой.

Ванда продолжает:

– Картина кажется мрачной несчастливым, поскольку обучение замедляется из-за плохого настроения. Счастливый человек учится с меньшими усилиями, при равных возможностях. Отсутствие равновесия между нейромедиаторами допамином и серотонином может похоронить счастье, которое пытается расцвести. Лучшие вещи через химию. Или худшие.

– А вы можете дать совет о том, как стать более счастливым, мисс Диаз? – спрашивает доктор Х.

– Вы хотите, чтобы я сказала вам, что делать?

– Конечно. Ни у кого нет монополии на мудрость.

– Я бы посоветовала вам, дорогой доктор Х, немного сбавить темп, успокоиться, расслабиться. Послушайте радостную музыку. Сходите в кино. Встретьтесь с друзьями и выпейте пару рюмок. А если это поможет, разбейте какие-нибудь доводы и аргументы студентов. – Ванда кажется озадаченной, но в хорошем настроении.

– Я всё это пробовал, мисс Диаз. И ничего не помогло, – качает головой доктор Х.

– Большинство американцев ведут себя так, словно что-то потеряли и лихорадочно это ищут, – говорит она. – Или что им не хватает чего-то жизненно важного. Но они не понимают, что наши потребности, которые сфабрикованы средой и разумом, и химически записанные в мозге, имеют долгие сроки хранения, и им требуется много места на полках, и требуется прилагать постоянные усилия для управления ими. Поэтому важно исследовать происхождение, природу и ценность испытываемых нами потребностей перед тем, как они устроятся на постоянное место жительства в архивах наших мозгов и вызовут нежелательные чувства лишения…

Её перебивает доктор Ашана Васвани:

– …За ваше последнее замечание Будда поцеловал бы вас в щёчку. – У неё на лице играет таинственная улыбка, как у Будды.

После ужина я звоню своему сыну Бобби. Мы говорим о его диссертации. Он может сказать о своём консультанте только хорошее. Он говорит, что она требовательная, но старается помочь. Я знаю её репутацию. На основании разницы между доходами на фондовой бирже и разницы в процентных ставках Бобби объясняет изменения обменного курса. Он использует для этого очень прогрессивную математику и эконометрику. Если я могу это сказать: я очень горжусь им. Я ничего не говорю ему про свои беспокойства, которые превращают меня в пессимиста, относящегося ко всему негативно, даже в параноика. Я знаю, что должен избавиться от этих мыслей, которые вносят свой вклад в мою рассеянность. Бобби чувствует, что что-то не так, но не давит на меня.

Он рассказывает мне о своей новой девушке, с которой недавно познакомился. Как он говорит, она ему нравится целиком и полностью. Её внешность. Её интеллект. Её дух. Поразительно, как мы превращаем отдельных людей в воспринимаемые нами их качества, как доктора превращают нас в список симптомов. Я чувствую себя хорошо, потому что Бобби счастлив и прогрессирует. Он говорит, что собирается вскоре меня навестить. Я поддерживаю эту идею – если он сможет выделить время. Теперь мне его особенно не хватает.