Читать книгу - "Принц Модильяни - Анджело Лонгони"

Амедео – красивый. Мужская красота – это редкость, она встречается реже, чем обаяние, ум, богатство или таинственность. Реже красоты бывает только доброта. Мужчины редко бывают очень красивыми и почти никогда не бывают добрыми. Мы, женщины, принимаем все остальные достоинства и покоряемся в основном из-за них. Но перед красотой мы останавливаемся и задумываемся, мы теряемся, потому что обычно случается противоположное: мужчин сражает женская красота. Сила женщины состоит в том, чтобы покорить богатых мужчин. Сила мужчины состоит в том, чтобы покорить красивых женщин. Один врач, пока играл руками у меня между ног, объяснил мне такую теорию: женщине нужна материальная уверенность для себя и своих детей, а мужчине нужна женская красота для улучшения своего потомства. Думаю, что он прав.

Это удивительно для женщины: увидеть оригинального мужчину, избегающего обычной и скучной категоризации. Это так редко случается, что когда мы встречаем кого-то неординарного – мы ликуем, волнуемся и ослабляем оборону. Основное достоинство Амедео – упорно быть не таким, как все.

Это мужчина, который не опирается только на силу, желание или, того хуже, деспотизм. Из всех мужчин, кого я знаю, он более других умеет быть внимательным к женщине. Я не говорю о подарках, цветах, украшениях, деньгах… Я не говорю даже о вежливости, хотя он всегда галантен, в особенности – когда мы на людях, на улице, в ресторане.

Я говорю о тех моментах, когда мужчины сосредоточивают внимание исключительно на себе. Я говорю о сексе и интимности. Он наслаждается – только если наслаждаюсь я, только в этом случае он считает себя удовлетворенным; более того, только в этом случае он думает, что занимался любовью. Он заботится сначала о моем удовольствии – а потом уже о своем. Он способен сдерживать себя и ждать, отдалять оргазм, пока я не достигну пика. Со мной так поступали лишь немногие мужчины. Остальные думают, что их удовольствие компенсируется не моим наслаждением, а ужином, деньгами, подарками… Никому не интересно наслаждение женщины, если они уже испытали свое. Так же как и никому не интересно, что делать со своим семенем. Амедео всегда знает, что делать и как себя вести. Он никогда не забывается, даже в моменты полного наслаждения. Он никогда не позволяет себе поступить эгоистично – и берет на себя полную ответственность за то, чтобы избежать беременности. Все остальные – ненормальные, ошалевшие от совокупления, они кончают и предоставляют мне вымывать их сперму, которую они не в состоянии излить наружу. Оргазм лишает их воли. За мгновение они оставляют внутри меня то, что могло бы продолжаться всю жизнь – мою жизнь, но не их. С Амедео же нам достаточно одного взгляда, чтобы дать понять, что мы готовы, и одного взгляда, чтобы дать понять, что мы удовлетворены.

Но после Амедео внезапно становится грустным, почти всегда.

Он предается неприятным мыслям. Я думаю, что они одни и те же, идентичные, непрекращающиеся. Эти постоянно повторяющиеся мысли – его секрет. Я не знаю, связано ли это с оплакиванием кого-то, с нереализованным желанием, с разбившейся мечтой или утраченной любовью. Разумеется, он никогда никому не расскажет об этом. Возможно, потому, что, когда рассказываешь кому-то о своем секрете, рискуешь навсегда оказаться в зависимости.

Все остальные художники – его друзья, эти посредственности, с которыми он проводит время, – должны наблюдать за ним, чтобы научиться его сдержанности, его чувству меры, его образованности и его хорошему вкусу. Я надеюсь, что Амедео никогда не изменится и что с годами он не превратится в обычного мужлана, как все те, кто мне встречается на пути.