Читать книгу - "Истинная сущность любви: Английская поэзия эпохи королевы Виктории - Уильям Блейк"

не мил мне; ныне нет его:

И всё во мне мертво.

Не верила ему; зато теперь я —

Скажи он мне – поверю.

Причину не любить его искала:

И эта мысль смущала

Обоих нас; я отдала бы ныне

Любовь тому мужчине,

Кто жил ради меня; но он во мгле

Лежит в святой земле,

Лик спрятав свой в объятьях смерти!

Ради того, поверьте

Дышу я, кто дышал ради меня!

Я мучусь от огня,

Жар душит, я во сне вздыхаю,

Когда проснусь, рыдаю,

Чтоб сердце растопить его: влюблён,

Рыдал годами он.

«О, Боже!» – он молился в благочестье.

«Увы! Не быть нам вместе».

Грудь холодней его, чем у могилы

Ряд маргариток[62] милый.

Церковный двор, в воротах шепчут дети:

Кто, сколько жил на свете.

Молитесь души нежные о нём,

И обо мне потом.

Из «Произведений» У. С. Лэндора (1846)

«Твои слова, твои улыбки…»

Твои слова, твои улыбки,

Увы, полны обмана, зыбки.

Другие не придут в надежде

К тебе, как я стремился прежде:

Но попрошу в последний раз,

Ах, обмани меня сейчас!

«Ты помнишь ли меня? Или горда?…»

«Ты помнишь ли меня? Или горда?»

Спеша в толпе, как быстрая звезда,

Ответила мне Янте, и смущённо:

«Да, да, и то, и это; только раз

Я вспомнила тебя, зато сейчас

Твой голос поднял вдруг Гордыню с трона»

«Пусть рядом смерть шептаньем злобным…»

Пусть рядом смерть шептаньем злобным

Меня зовёт в могильный прах,

Но в языке её загробном

Не нахожу я слова «страх».

(1853)

Ли Хант[63]

(1784–1859)

Рондо[64]

Дженни чмокнула меня,

Прыгнув с кресла, где сидела;

Время-вор, навек храня,

Спрячь и эту радость смело:

Скажешь, слаб я и уныл,

Небогат, одни мигрени,

Постарел, но не забыл

«Чмоки» Дженни.

Томас Лав Пикок[65]

(1785–1866)

Из сборника «Пальмира и другие стихотворения» (1806)

Прощание с Матильдой

Oui, pour jamais

Chassons l’image

De la volage

Que j’adorais.

PARNY.

Матильда, прощай! Рок велел нам расстаться,

И сердце моё уж не будет метаться;

Я разум с любовью избавлю от ссор,

Хоть жизни ценней ты была до сих пор.

Когда мы бродили, признался я в страсти,

Красоты твои для меня – это счастье;

Я верил – взаимна любовь и вольна,

И думал, Матильда, ты будешь верна.

Но ты изменила! К тебе я хладею,

Не можешь, не должно тебе быть моею:

Тебя презираю, как ране любил,

От встречи с тобой не теряю я сил.

Тебя не полюбят, хотя ты прекрасна,

Ведь глупость и фальшь в тебе видны так ясно,

Хоть фаты польстят и похвалят глупцы,

С презреньем избегнут тебя мудрецы.

И нежели страсть моя так пламенела,

Когда притворялась ты честной умело?

Так плачь, коль нарушила ты свой обет,

Я сердце презрел – ведь желанья в нём нет.

Была бы ты милой всегда, неизменной,

В моём представленье – такой совершенной,

Пусть нет тебя, время не сможет изъять

Твой образ, что в сердце оставил печать.

Ведь в грёзах раскрашены были картины

Светящейся кистью Надежды невинной!

Не смог сохранить я блаженство мечты,

Тщеславно и лживо оно, как и ты.

Быть может, другой – для Матильды пригоже,

Желанней, хоть менее искренней всё же;

Он лёгкую страсть твою сдержит тогда,

Оставив тебя горевать от стыда.

Не кайся, Матильда, твоё возвращенье

Не нужно, напрасно твоё сожаленье:

К чему твои клятвы с улыбками вновь,

Погаснув, уже не зажжётся любовь.

Из журнала «La Belle assemblee: или привлекательное и модное собрание Белла» (Лондон, 1817)

Цветок Любви

Да, роза всё ж цветок любовный,

Румянец, множество шипов;

Зима морозит хладнокровно,

Но нет в ней свежих лепестков.

Младой Любви благая роза

Сникает к Старости на грудь,

Хотя и вянет от мороза,

Но запах не исчез ничуть.

Но скрытым тем благоуханьем

В порыве скорбной доброты

Она украсит с состраданьем

Лишь склеп цветов и красоты.

Ведь если лепестки увяли,

Потух румянец навсегда,

Их запах – это вздох печали,

Что дарит Память на года.

Что ж амаранту Страсть не рада,

Коль он не вянет, без шипов?[66]

Увы! в нём также нет услады,

А жизнь Любви – услады зов.

Сплетая розу с амарантом,

Любовь их принимает власть:

Венок чело охватит кантом,

В нём и цветение, и сласть.

Фелиция Доротея Хеманс[67]

(1793–1835)

Из сборника «Национальная лирика и песни для музыки» (1834)

Последняя песнь Сапфо[68]

Звучи, о, тьма неспящих вод!

Твой стон – мне скорбь без срока;

Мой дух в тебе ответ найдёт

На непрестанный крик мой: «Одинока»!

Всё ж слово мне отправь одно,

Напев твой беспрерывный!

Взволнуй, что спрятано давно,