Читать книгу - "Тетушка против - Тата Алатова"

— М-м-м… сколько это в бутылках муската?

— Тридцать, а то и сорок!

— Что же, сын мой, грех невелик. Прочти три аве-марии и купи мне калиссонов…

Зная епископа как облупленного, Рауль прекрасно понимал, что история с поспешной женитьбой не вызовет в нем протеста. Его преосвященство искренне забавлялся чужими превратностями судьбы и никогда не отказывался от хорошей авантюры.

Поэтому Рауль вскочил с постели со скоростью вымуштрованного солдата, едва Теодор коснулся его плеча. Превратившись во взбудораженный вихрь, одевался наспех, как придется, а на волосы и вовсе натянул парик, не желая тратить время на прическу.

— Жан уже запрягает? — спросил он, с трудом натягивая узкие новые сапоги.

— Запрягает, — согласился Теодор, изо всех сил таща голенище вверх, — для госпожи Пруденс.

— Как? Она уже проснулась? И куда-то собирается? Что за женщина! Найди другого возницу!

И он слетел вниз, надеясь перехватить Пруденс, выяснить, что у нее за дела в это время, и, может, сорвать пару поцелуев.

В скучном незнакомом дорожном платье — ни рюшечки, ни ленты — она стояла в саду, дожидаясь, когда Жан подаст экипаж. Увидев Рауля, переменилась в лице:

— Ваша светлость, вы заболели? Вызвать доктора?

— Да с чего бы это, — удивился он, — здоров как бык.

— И на ногах? В такое время?

— У меня срочное дело к епископу Лемьеру, — глядя на нее со значением, ответил он.

Пруденс разволновалась еще больше, спряталась за строгой хмуростью:

— Хоть бы побрились, право слово. К чему такая спешка?

— Вы действительно не понимаете, к чему? — он перешел на соблазнительное мурлыканье, придвинулся ближе, коснулся кончиков ее пальцев.

Она отпрыгнула, оглянулась на спящий дом и заговорила деловито, назидательно:

— В ближайшие три недели все будут очень заняты. Герцог Лафон наверняка отправится в Лазурную гавань заранее, чтобы лично следить за подготовкой резиденции, и вы поедете с ним. У меня тут будет дел невпроворот с нарядами ваших сестер. Сколько его величество пробудет в наших местах? Месяц? Два? Потом понадобятся обязательные церковные объявления о браке, три воскресенья подряд… Итого, мы поженимся ближе к весне, так может, вы все же найдете время побриться?

— Да нет же, — возразил он, забавляясь тем, как старательно она сохраняла свою важность, а ведь голос-то подрагивал! Его Пруденс, очаровательная в своей сдержанности, вибрировала как натянутая струна, вот уж бальзам для израненного ее отказами сердца. — Мы поженимся в ближайшую субботу.

Она пришла в такое смятение, что и сама не заметила, как ухватилась за его локоть, ища опоры.

— Но ведь это через три дня. Вы с ума сошли?

— Сошел, — легко согласился Рауль и засмеялся. — Только заметили?

— Я не могу в субботу, — в истинной панике запротестовала она. — Господин Бушес привезет новую партию сыров на пробу…

— Не валяйте дурака, Пруденс, — все еще смеясь, он увлек ее на старую каменную скамью под раскидистой оливой, усадил рядом с собой, переплел их пальцы.

Она притихла, квадратными пустыми глазами таращась в пустоту. Казалось, ее разум не в силах переварить услышанное. Из крепкой деревянной двери конюшни, расположенной через лужайку, выглянул Жан, увидел, что госпожа Пруденс занята, крякнул и снова скрылся.

— Послушайте меня, — мягко заговорил Рауль, поглаживая ее ладонь, — есть много причин, по которым я спешу со свадьбой. Как и всякий страстно влюбленный мужчина, я нетерпелив, и при одной только мысли о том, что вот-вот я заполучу вас целиком и полностью… — тут он умолк, и бурная фантазия щедрыми мазками нарисовала обнаженную, роскошную Пруденс на смятых простынях. Сглотнув, он постарался отогнать это видение, пока оно окончательно не лишило его самообладания. Пруденс же крупно вздрогнула от его слов, но ничего не сказала. — Но есть и другие обстоятельства, — кое-как справившись с острым приступом вожделения, хрипло продолжил он. — Его величество капризен и непредсказуем. Узнав о том, что я собираюсь жениться на простолюдинке, он может отозвать стародавний эдикт о брачной вольности.

Тут он, конечно, кривил душой: вряд ли Гийом пошел бы на такой шаг, рискуя вызвать негодование всей древней знати. Но в любовной войне любые средства хороши, а Рауль остро ощущал, что ему просто необходимо завалить Пруденс разумными аргументами, взывая не к ее чувствам, но к практичности.

— Задним числом же, — продолжал он увлеченно, — после венчания, даже у короля не выйдет отменить наш союз. Церковь не допустит такого вмешательства в святость таинства. Конечно, Гийом может разозлиться, да и что с того? Вы станете графиней Флери, — тут она издала тихое фырканье, и Рауль твердо повторил, пусть привыкает: — графиней Флери. Оскорбить вас будет все равно что оскорбить весь мой род и привилегии, полученные от Луи Беспечного.

И поскольку Пруденс продолжала молчать и даже головы в его сторону не поворачивала, Рауль преподнес ей еще один довод:

— И еще: явись я ко двору всего лишь женихом, а не мужем — его величество всенепременно подсунет мне самых очаровательных грешниц из свиты, просто чтобы испытать меня искушением. О да, это вполне в королевском духе. Он обожает такие игры.

— Вас будут искушать — а вы не поддавайтесь, — наставительно велела Пруденс.

— И не поддамся, — горячо заверил ее Рауль. — Но пожалейте же вы меня, отказывать женщинам так утомительно. А на то, чтобы дразнить новобрачного, даже распущенных нравов двора не хватит.

Она еще немного посидела неподвижно, явно обдумывая его слова, потом бросила:

— Подождите, я скоро, — и скрылась в доме.

Действительно, Пруденс не обманула его и появилась через каких-то пару минут, держа в руках лист плотной бумаги. Рауль тут же узнал темно-коричневые чернила на основе дубовых орешков, устойчивые к подделке. Декоративные виньетки, водяные знаки, сургучную печать. Банковский вексель!

— Уж не приданое ли вы приготовили, Пруденс? — настороженно спросил он. С одной стороны, это явно подтверждало ее готовность стать его женой, с другой — деньги, фи! Разве хочется о них думать, пылая от любви?

Она окинула его скептическим взглядом.

— Если бы я выходила за богача, то, уж будьте уверены, озаботилась бы и приданым. У вас же, ваша светлость, считай и нет ничего, кроме фамильного гонора. Нет, это мой вклад в предприятие с болотными кристаллами. Вы вносите землю, Бартелеми — алхимические познания, а я — деньги и свои способности к управлению. Как по мне, без твердой руки два таких мечтателя всенепременно провалят все дело.

— Как вам угодно, — расстроившись, буркнул Рауль. Нет, ему не жаль было поделить предприятие на троих, но казалось очень обидным, что Пруденс пропустила мимо ушей все трели, которые он