Читать книгу - "Лорна Дун - Ричард Додридж Блэкмор"

— Ну хорошо, Джон, — произнес я, — только никому ни слова о твоих похождениях. Чудится мне, что-то недоброе назревает в наших местах. Мне сейчас в голову пришла одна мысль, но рассказать пока о ней я не имею права.

Девушкам такое заявление не понравилось, однако я и не собирался посвящать их в свои тайны. Тем не менее, после долгих просьб и угроз замучить меня своими приставаниями окончательно, я сказал:

— Глупо терзать меня, дорогие мои. Об этом деле уже известно довольно много. А я ради вашего же спокойствия должен предпринять кое-какие меры и всегда быть начеку. Да, у меня есть свое личное мнение по поводу происходящих событий, но ведь и я могу ошибаться. Поэтому я не имею права делиться своими подозрениями, и на этом прошу оставить меня в покое.

Энни надулась, Лиззи нахмурилась, а Руфь просто широко раскрыла глаза и не сводила с меня взгляда. Джон, все еще вздрагивая время от времени (видимо, вспоминая свои переживания), пошел домой, а я внимательно оглядев свою маленькую компанию, пришел к выводу, что если среди троих девушек и есть та, которой можно доверить тайну, — так это только Руфь Гекабек.

Глава 32

Кормление свиней

История Джона Фрэя насторожила меня. Я вспомнил о предупреждении судьи Джефри, намеках Джереми Стиклза, и сопоставил все это с противоречивыми слухами и рассказами, услышанными мною в ярмарочные дни. Все знали, что недовольство нынешней властью и Его Величеством нарастает день ото дня и в Дулвертоне, и в Тонтоне. Пуритане вспоминались самыми теплыми словами. Правда, я рассказал его милости всю правду, уверив его, что в нашем приходе ничего подобного не происходит.

Но теперь я начал в этом сомневаться сам, особенно когда пронесся слух, что в Линмаут среди ночи прибыла большая партия оружия, а в горах, где эхо разносится на целые мили, было слышно, как собираются большие отряды людей. Любому становилось понятно, что назревает переворот. Кто-то нелегально складирует запасы пороха, руководствуясь тайными сигналами маяков, а лучшего места, чем глушь Экзмура для этой цели просто не найти. Его лощины и ущелья, скалистое побережье с массой пещер и укрытий и спокойное море, — все это годилось как нельзя лучше.

Но если даже предположить, что такие приготовления были связаны с заговором против короля Карла Второго (или скорее, против его католических советников, и особенно брата), то оставалось неясным — как же мог принимать в этом участие всеми уважаемый господин Рубен Гекабек, которого лично знал сам верховный судья Джефриз. Правда, дядюшка был человеком тщеславным и мстительным, поэтому трудно было догадаться, какие именно цели он преследовал, приехав в наши места. Я знал, что он ненавидит католиков, хотя сам дядя не любил говорить на эту тему. К тому же он следовал за армией Кромвеля (правда, поговаривали, что не как солдат, а в качестве маркитанта). Поэтому оставалось предполагать, что дядюшка мог зайти далеко, если дело касалось и денег, и мести Дунам, хотя он ни разу не упомянул о них во время последнего к нам визита.

Неясным было также то, какую сторону в волнениях примут и сами Дуны, при условии, конечно, что эти волнения все-таки произойдут. От Лорны я узнал, что по рождению Дуны считались католиками (если они вообще придерживались какой-то религии), и перед смертью некоторых Дунов они посылали за священником и приводили его к себе в долину, и это было достоверно известно. С другой стороны, вряд ли они испытывали теплые чувства к сыну человека, по милости которого у них отняли все земли. Зная их характер, можно было предположить, что Дуны, позабыв про свое католичество, из-за мести и ради возвращения потерянного имущества, с радостью приняли бы сторону протестантов.

Не могу сказать, чтобы все это ясно укладывалось в моей голове. Наоборот, я чувствовал себя на редкость растерянным. Например, мать моя была женщиной доброй и мягкой и, ничего не понимая в английской конституции, могла запросто приютить у себя мятежников, за что впоследствии была бы строго наказана. Я был уверен, что если бы кто-то постучал в нашу дверь и крикнул: «За мной идут солдаты, помогите ради Бога!», мать тут же впустила бы его, накормила и надежно укрыла, несмотря на все то, что тот мог натворить. Что еще хуже, точно так же поступили бы обе мои сестры, да и, признаться, я сам. Поэтому нашу семью никак нельзя было считать благонадежной во время волнений.

Я размышлял, как бы мне поступить правильнее в подобном случае и что делать с дядей Рубеном, поскольку я не мог следить за ним, хоть и не боялся ни Ведьминой Трясины, ни человека в ночном колпаке. Но тут на помощь пришел Его Величество Случай. Дядюшка Бен уехал так же неожиданно, как и появился, не объясняя своего странного поведения и не требуя назад пони. Более того, он очень обрадовал мать, попросив ее присматривать за Руфью, пока он сам не сможет благополучно доставить ее назад в Дулвертон. Руфь и сама была довольна, что ей разрешили немного погостить у нас, хотя старалась открыто этого не показывать. В Дулвертоне ей приходилось заниматься противным сердцу делом, а именно, — следить за продавцами в магазине. Я видел, как меняется к лучшему эта девушка после общения с моими сестрами день ото дня: она начала улыбаться и вести себя свободнее.

Зерно было убрано, и в преддверии западных бурь солома была сметана в плотные скирды и укрыта. Поденщики, получив причитающиеся им деньги, разбрелись кто куда. А я, освободившись от бесконечных хлопот, только и мечтал теперь о встрече с Лорной. Кстати, я попросил Энни дать понять Салли Сноу, что ее притязания на меня не имеют никакой почвы. Мне не хотелось внушать ей напрасных надежд, тем более, что Салли была девушкой симпатичной, и на нее засматривались многие.

Энни со всем тактом объяснила моей несостоявшейся невесте, что я, к сожалению, влюблен в другую, не раскрыв при этом моей сокровенной тайны. Она даже прослезилась, но Салли, после первых минут замешательства, тут же перевела разговор на другое. Она с восторгом рассказывала Энни, что ее любимая