Читать книгу - "Несбывшаяся весна - Елена Арсеньева"

Он не ошибся. Спустя некоторое время выяснилось, что всписках телефонисток Сталинградского узкоколейного участка дороги до войны значиласьЕфросинья Казбегова, в девичестве Тарабаева. Анфиса тоже была до замужестваТарабаевой. И отчество Ефросинья носила такое же, как у Анфисы: Леонтьевна.Ефросинья Леонтьевна была замужем за Тимуром Казбеговым, начальником отделениямилиции станции Мазуровка. Станция эта находилась на пути между Сталинградом иКамышином.

Неужели это и есть тот непрямой, зато надежный путь, которымосуществлял связь со своим центром немецкий агент Счетчик?

Посоветовавшись с Храмовым, решили горячку не пороть и с задержаниемАболса не спешить, а установить пока на телефонном узле прослушку и подождатьразговора Анфисы с сестрой. Ведь вполне могло статься, что Фрося там больше неработает (уточнить последнее в военной неразберихе не было возможности: вокругСталинграда шли бои, там сейчас не до проверок каких-то телефонисток).

– Пока все это только ваши предположения, – сказал Храмов. –По сути дела, нет ни одного конкретного доказательства, что Счетчик – именноАболс. Подождем связи с Мазуровкой. И уж тогда…

На другой день из сводок стало известно о новом прорывенемцев к Волге. В числе захваченных ими населенных пунктов значилась и станцияМазуровка.

Итак, связь Аболсов, даже если она и осуществлялась черезЕфросинью, оборвалась.

– Прослушку в Большаке мы все равно установим, – угрюмосказал Храмов. – Может быть, Анфиса связывалась вовсе не с сестрой. Оченьхотелось бы мне, чтобы это было так.

– А мне бы не хотелось, – сказал Поляков. – Мне бы хотелось,чтобы они начали без связи задыхаться. И чтобы «штаб Вали» выслал к ним новогочеловека. В любом случае мы сейчас с Аболсов глаз не должны спускать!

Однако ни прослушка, ни наблюдение не дали никакихрезультатов. Даже если Аболсы и «задыхались без связи», они никак своих страданийне показывали. Разговоры по телефону Анфиса вела сугубо служебные. Ни один изпоявлявшихся время от времени в Большаке людей – командированных, или солдат,приезжавших туда на побывку, или жителей Энска, вздумавших навеститьбольшаковскую родню, – никто из них не пытался встретиться ни с Анфисой, ни сКарлисом. Приезжая с «четверкой» в Энск, кочегар Аболс отлучался с поезда ивыходил в город нечасто. Иногда Аболс бывал в кино. Однако он не пытался сестьна какое-то определенное место, усаживался согласно билету, ни с кем незаговаривал, ничего, пользуясь темнотой, не принимал у неизвестных или дажеизвестных лиц и ничего им не передавал. Потом возвращался на вокзал, поднималсяна паровоз и ехал домой.

Порой к отправлению или прибытию поезда приходили какие-толюди и передавали то ему, то машинисту загадочные свертки. Иногда машинист илиАболс тоже передавали им свертки. Выяснилось, что эти люди имели родню вБольшаке и порой обменивались со своими родственниками гостинцами. Чаще другихпоявлялись шофер «Скорой помощи» Иван Капитонов, машинистка из Советскогорайфинотдела Поликарпова, начальник жилконторы Мусага, шофер из военногогоспиталя Братчиков и инженер с Автозавода Мутовкин. Капитонов и Братчиков былиродом из Большака, там жили их одинокие матери, и сыновья передавали для нихпродукты из своих пайков. У Поликарповой в Большаковском кожевенном техникумеучился сын. У Мутовкина в Большаке жила сестра, муж которой погиб на фронте,инженер поддерживал ее большую семью чем мог.

Всех этих лиц проверили. Никто из них не подходил на рольнемецкого агента. Да и сам Аболс, такое впечатление, тоже…

– Возможно, мы ошиблись с этим письмом и с этим фигурантом,– сказал однажды Храмов, отводя глаза от Полякова и бесцельно перекладываякакие-то папки на своем столе. – Слежку, конечно, продолжим, но… Перспектив невижу.

Поляков оценил его такт. Поскольку Аболс являлся целиком иполностью фигурантом Полякова, следовало бы, конечно, Храмову употребить другоеместоимение и сказать: « Вы ошиблись!» И опустить слово «возможно»…