Читать книгу - "В погоне за убежищем - Кэтрин Коулc"

и животных. Держал, пока ее мир рушился. Держал, зная, что стереть этот кошмар я не смогу.

Но я смогу защитить ее сейчас. Смогу не допустить, чтобы это повторилось. И сделаю это. Даже если придется переступить через каждую букву закона.

На улице хлопнули дверцы машин — подмога приехала.

— Здесь, — крикнул я.

Кили подняла голову, улыбка до ушей:

— Кто пришел? Они тоже хотят поиграть с Бампер и Гремом?

Я все еще держал Элли. Не уверен, смог бы отпустить, даже если бы захотел.

— Пара моих друзей из участка. Они хотят посмотреть дом Элли.

— Можно я им расскажу, что помогала красить радугу? Она тааакая красивая!

— Расскажем, Килс.

Задняя калитка открылась, и во двор вошли Габриэль и Бет, закрыв ее за собой. Гремлин сорвался к ним, и, вопреки ожиданиям, не кинулся на Габриэля, а сделал круг и радостно залаял.

— Это тот самый пес-убийца, на которого ты жалуешься? — с усмешкой спросил Габриэль.

Он явно пытался держать все в легком ключе, чтобы не тревожить девчонок.

— Он кусает меня, когда я прихожу домой.

Габриэль ухмыльнулся, поднял этого зверя на руки, а тот только облизал ему подбородок и устроился поудобнее.

— Да, — хмыкнул Габриэль. — Ужасен.

— Это коза? — удивилась Бет.

— Это моя лучшая подруга Бампер! — выкрикнула Кили.

Бет покачала головой:

— Вот черт…

— Ключи есть? — Габриэль подошел ко мне.

Я кивнул, передал их, но Элли не отпустил.

— С задней двери ничего подозрительного не видно. Фото оставил в ящике вместе с остальной почтой. Касалась их только Элли.

— Бет, запусти техников на почту, — сказал он.

— Будет сделано. — Но она задержалась и посмотрела на нас. — Мы их найдем.

Я с усилием сглотнул:

— Спасибо.

— Скоро вернемся. Держись, — сказал Габриэль.

Я снова притянул Элли к себе, будто от этого все могло стать нормально.

— Почему? — хрипло выдохнула она. — Зачем кто-то сделал это?

У меня не было ответа. Но я его найду. И тот, кто за этим стоит, заплатит.

37

Элли

Дом Трейса был полон людей. Больше, чем он, наверное, когда-либо видел в этом доме в стиле крафтсман, который Шеп когда-то модернизировал. Сотрудники шерифского департамента сновали туда-сюда, а Нора без устали снабжала их кофе, печеньем и прочими угощениями. Здесь собралась почти вся семья Колсонов, кроме Луки, который остался у друга на ночевку, и Кили — Лия, хоть и с недовольством из-за внезапной смены графика, согласилась забрать ее к себе на ночь.

Все казалось каким-то туманным. Как картина в стиле импрессионизма, которую можно было бы увидеть в Метрополитен-музее или в МоМА. Люди были лишь размытыми пятнами цвета и форм, двигающимися туда-сюда. Я ощущала присутствие Трейса только по его запаху. А брата — по временами повышенному тону, который Арден пыталась успокоить.

Кто-то присел передо мной. Пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем я смогла сфокусироваться на лице Трейса. Его руки скользнули с моих колен на бедра — уверенное, теплое прикосновение, возвращающее меня в реальность.

— Думаешь, готова поговорить с Габриэлем? — тихо спросил он.

Я отвела взгляд от него и оглядела комнату, только сейчас осознавая, сколько людей здесь было. Нора и Саттон стояли в столовой, тревожно наблюдая за мной, обе в фартуках — заботились о людях через еду, как у них было в крови. Коуп подошел к Саттон, поцеловал ее в висок и что-то шепнул.

Шеп и Тея устроились в большом кресле у дверей в сад. Шеп держался поближе к ней с самого момента приезда, и я видела, как он следит за ней — заботливо, настороженно. Меня кольнула вина: ведь она сама пережила вторжение в личную жизнь — те ужасные фотографии и угрозы. Да, ее история была другой, но все это, наверняка, подняло болезненные воспоминания.

Роудс возилась с цветами на обеденном столе, словно яркий букет мог решить все проблемы, а рядом Энсон вполголоса говорил с Габриэлем в прихожей. Их тихие голоса не могли скрыть тревоги на лицах.

Кай и Фэллон тоже говорили тихо в дальнем углу гостиной. Кай раз за разом проводил рукой по волосам, дергая темные пряди, пока Фэллон не схватила его за руку и не сжала ее крепко. Ее темно-синие глаза встретились с его, и между ними пробежала безмолвная, но понятная только им двоим фраза.

А вот Линк тихим не был. Он мерил шагами комнату, и каждый его шаг отдавался глухим ударом по деревянному полу, словно он хотел выместить злость на досках. Арден смотрела на него с тревогой.

— Элли, милая, посмотри на меня, — голос Трейса стал почти невыносимо мягким. — Хочешь, я выведу всех, пока мы будем говорить?

— Нет, — мой голос прозвучал гораздо увереннее, чем я себя чувствовала. Но я знала, что нужно сделать. Я устала. Устала от недомолвок, вранья, от чувства вины и стыда. Если говорить, то при тех, кто уже становится моей семьей. Я не хочу больше прятаться. И не хочу врать брату.

Я прочистила горло, словно сбрасывая с себя цепи, которые слишком долго тянула.

— Пусть останутся.

— Вот, — раздался новый голос. В гостиную вошла Лолли и протянула мне кружку с надписью Лучший папа в мире. — Я сделала тебе чай.

Голова Трейса резко повернулась.

— Какой чай?

— Ох, расслабься, — отмахнулась Лолли. — Мой маковый чай остался дома.

— То есть твой опиумный чай? — уточнил Кай, явно пытаясь втиснуть хоть каплю юмора в этот момент.

Лолли фыркнула:

— Не ожидала от тебя такого занудства. Это обычная ромашка. — И, наклонившись ко мне, добавила: — С крепкой порцией виски для успокоения нервов.

Я подняла на нее взгляд, почувствовав, как на лице мелькнула тень улыбки.

— Спасибо, Лолли.

Она похлопала меня по плечу и крепко сжала.

— Я с тобой, дорогуша.

И я это чувствовала. От каждого из этих странных, разных, но родных людей. Каждый из них был здесь — и в радости, и в беде. Каждый давал по-своему. А вместе они давали мне силы нырнуть в ту тьму, в которую я должна была войти.

— Я готова.

Трейс подождал секунду, будто давая мне шанс передумать. Когда я этого не сделала, он сказал:

— Габриэль. Мы готовы.

Габриэль повернулся, закончил разговор с Энсоном и пошел к нам. Трейс сел рядом, переплел свои пальцы с моими, и вместе мы стали единым, куда более крепким, чем поодиночке, целым.

Габриэль устроился напротив, но не стал нависать надо мной, а сел прямо на пол по другую сторону журнального столика. Положил на него телефон, пару раз коснулся экрана.

— Можно я запишу? Так нам