Читать книгу - "Ушла в винтаж - Линдси Левитт"

думает обо мне. Я предоставлена самой себе. Если бы я пришла с парнем, переживала бы, не скучно ли ему, беспокоилась о своем внешнем виде, нравится ли ему мое платье. Мне платье очень нравится. И этого более чем достаточно.

Одиночество мне к лицу.

Ну да, тут моя сестра, нервно вертит в руках стаканчик с водой. Беннета нигде не видно. Заметив меня, Джинни хмыкает – не самое теплое приветствие, какого ожидаешь от родной сестры.

– Почему так долго? – спрашивает Джинни.

– Разговаривала с родителями в лимузине.

– Правда? – Ее лицо озаряется улыбкой. – Ну и как им?

– Они в восторге. – Я смотрю, как Джинни болтает пальцем в стакане. В бабушкины времена это был бы пунш, но до администрации наконец дошло, что разлитую воду вытереть легче.

– Джинни, у мамы нет другого мужчины.

Палец в воде замирает:

– Откуда ты знаешь?

– Все ее секретики, бесконечное зависание в Интернете и все прочее, из-за чего ты так переживаешь, – это оттого, что она ведет блог.

– Блог?

– В смысле это больше чем просто блог. Это свое дело. Купоны на скидку, специальные предложения… Я на днях выяснила, когда у меня случился техногенный рецидив.

– И что это значит? – Джинни выгибает брови дугой. – Мама с папой ссорятся из-за ее блога?

– Они ссорятся потому, что они мама с папой.

Джинни вытирает палец о салфетку и складывает руки.

– Так они разведутся?

– Джинни… нет. Думаю, их отношения кажутся хуже, чем они есть на самом деле, поскольку родители выражают все свои эмоции публично. Они охотно целуются и ссорятся на людях. Но они видят, что ты изо всех сил стараешься поддерживать гармонию в семье, и я уверена, они попытаются наладить нормальное общение.

– Правда? Значит, у них все хорошо?

– Да. Я бы даже сказала, отлично.

– Значит, я могу не покупать тех голубков?

– Лучше сэкономь деньги.

Джинни кивает:

– Эх, надо было оставить лимузин себе. Тогда я могла бы смотаться от Беннета.

– А ты что, уже успела забраковать своего кавалера? Скажи, вы поцеловались еще раз?

– Да, поцеловались, а потом, пока мы ехали сюда, он начал нагло посягать на «частички меня», и тогда… – она хитро улыбается, – я дала ему в нос.

– Шутишь.

– Нет. А он совсем ошалел. – Джинни вздыхает. – Не так уж много и было крови.

Я тяжело опускаюсь на стул:

– Подозреваю, твоим «другом сердца» Беннет не станет.

– Определенно. – Джинни фыркает, а потом хохочет в голос. – Но, если он тебя интересует, он по-прежнему в туалете.

Я хохочу вместе с Джинни, аж сгибаюсь пополам и вся трясусь. Вот к чему привело мое сводничество – сестра дала по физиономии своему кавалеру. Полная противоположность здоровым постоянным отношениям. Ох уж этот список!

– Если тебе все еще нужен «друг сердца», думаю, ты без труда его найдешь. – Джинни указывает на танцпол. – Вон Оливер.

Я опускаю ее руку:

– Не показывай пальцем!

– Почему? Он как раз на нас смотрит.

Я оглядываюсь по сторонам. Оливер скачет в толпе под громкую музыку. Он тут единственный в галстуке-бабочке и красном камербанде, под стать его партнерше. Кармен очаровательна в своем коротком рокерском наряде – только она умеет выглядеть в таком суперзвездой.

Оливер замечает меня и машет, подзывая к себе, но я в ответ лишь беспомощно пожимаю плечами. На этой неделе мы с ним оттачиваем невербальную коммуникацию. Оливер здесь с другой девушкой, и не важно, есть ли между ними романтическая связь – я не собираюсь вклиниваться. И я не буду судорожно искать себе «друга сердца» только потому, что у Джинни все обломалось.

Я оглядываю зал.

– Ты будешь танцевать с Оливером? – спрашивает Джинни.

– Нет, с Джереми.

– Послушай, остановись. Ты уже победила, ты дошла до конца. Мэллори, ты добилась своего. Мы достанем все твои гаджеты, восстановим страницу в Friendspace…

– О да, я надеюсь завтра утром найти все мои конфискованные вещи, включая болванчиков, у себя в комнате. Но я должна доделать то, что задумала.

– Если для тебя этот идиотский список настолько важен, что ты готова ради очередной галочки вернуться к бывшему парню, тогда я пойду вытащу Беннета из туалета и буду танцевать с ним.

– Спасибо за поддержку, – говорю я, похлопывая Джинни по плечу. – Но мне не хочется, чтобы ты заляпала платье кровью.

По правде говоря, я пришла сюда ради Джереми, хотя сама осознала это лишь сейчас. Я направляюсь к его столику. Вижу, как он смотрит на меня. Джереми положил руку на спинку стула сидящей рядом девушки – это, вероятно, и есть его пара на сегодня. Он пришел не один. Поверить не могу.

– Привет, Джереми! Потанцуем?

Джереми наклоняется к девушке и что-то шепчет ей на ухо. Она улыбается и кивает мне. Это она. Дженни. Другая девушка. Она здесь. Он действительно привел ее.

Она не красивее меня. Черные волосы висят сосульками, скучнейшее платье-футляр. Но у нее красивые зубы и гладкая кожа. По идее, я должна ее ненавидеть. Должна испытывать непреодолимое желание выцарапать ей глаза. Нельзя сказать, чтобы я победоносно улыбалась. Скорее, испытываю к ней двоякие чувства. Она вовсе не была проблемой в наших с Джереми отношениях. Она была одним из отражений этих проблем.

Не моя вина, что Джереми увлекся знакомствами в Сети. Не моя вина, что он не разглядел мои другие стороны, не увидел более важную часть меня. Беда в том, что я долгое время считала, будто между нами нечто большее, чем оказалось в действительности. И это вполне объяснимо. Джереми был моей первой любовью. Я никого другого не знала. И он, думаю, тоже.

Звучит медленная песня, поет кто-то из победителей шоу «Американский идол», я в них все время путаюсь. Джереми держит меня за талию, танцуя на почтительном расстоянии. Наверное, из уважения к своей партнерше, которая смотрит на нас во все глаза.

– Симпатичная, – говорю я.

– Согласен.

– Я не думала, что она прилетит.

– Прилетит? – Джереми чуть не отпускает руки. – О, это же… это же не она. Это Хейди. Она живет в Ирвине. Ее отец знаком с моим, мы с ней в последний момент договорились.

– А. Значит, Дженни все-таки не смогла.

– Нам обязательно это обсуждать?

– Нет. – Я отстраняюсь. – Нам вообще не обязательно разговаривать.

– Ну что ты хочешь от меня услышать? – Он с шумом выдыхает, откидывая волосы набок. Как я любила эти волосы! – Я пытался объяснить. Я все сказал. Как есть – так есть.

– Ненавижу, когда так говорят. Обычно это означает «все хреново, но ничего не поделаешь».

– Нет, я хотел сказать… ничего не изменится. Между нами. – Джереми