Читать книгу - "Черный Спутник - Елена Леонидовна Ермолович"

да и возраст давал о себе знать. Страдал Рене молча и, насколько это было ему доступно, мужественно. Лёвка время от времени заглядывал в крошечное окошко – не помер ли подопечный.

Кое-как пробирался возок по сельской дороге, среди полей – изрядно потравленных охотниками. Следы потрав были вернейшей приметой, что странники на верном пути.

Дорога углубилась в лес – колёса запрыгали по корням деревьев. Еловые ветви смыкались над просекой мрачным сводом, дорога делалась всё уже и уже, грязнее и ухабистее. Но вот забрезжила вдали опушка, и зоркий Лёвка воскликнул:

– Вот оно, гнездо разбойничье!

Хорошо хозяин гнезда разбойничьего не услышал сего лестного определения.

На опушке высился двухэтажный охотничий домик с конюшней и клетками для ловчих птиц, и возле домика щипала траву стреноженная лошадь. Мора взбежал на крыльцо, и тут же открылась дверь и вышел ему навстречу человек в гвардейской форме, с трубкой в зубах:

– Проезжай, барин, не велено гостей пущать.

Мора, как и Рене, давно сменил маскировочный подрясник на немецкое платье – как-никак по документам они с Рене были цесарцы Шкленаржи – но дорожная грязь, борода, чёрные ногти… Не иначе, у гвардейца был низкий ценз для определения «барин».

– Послушай, служивый, – начал Мора с немецким акцентом, копировать который доставляло ему хулиганское удовольствие, – мы подданные Австрийской Цесарии, лекари. Мой спутник болен, ему нужно отворить кровь, иначе помрёт. Если ты не пустишь нас в дом, мы составим жалобу вашему полицмейстеру. Если по твоей вине помрёт подданный Цесарии…

– Полицмейстер и не велит пущать, – не сдался гвардеец. – В дом сей вот-вот прибудет арестованный.

– В сторожку? Зачем? – демонстративно удивился Мора. – Его хотят здесь допрашивать?

– Да охотятся они вместе, два старых хрена, – плюнул в траву гвардеец, – полицмейстер-долдон и ссыльный князь немецкий. Друзья-с.

Мора призадумался. Он ожидал, что обещанная сторожка будет пуста – отчего именно сегодня князя понесло на охоту? Ещё и полицмейстера к нему в пандан не хватало!.. Придётся поворачивать обратно, искать ночлег в ближайшей деревне и ждать, когда охотники уберутся восвояси.

Мора раскрыл было рот, чтобы проститься с гвардейцем и пожелать всей честной компании доброй охоты, – как на опушку вылетел всадник, по одежде – егерь или что-то вроде того, крикнул гвардейцу:

– Потап, не жди нас, господа в город возвращаются!

И тут же ускакал в чащу.

– Ну что, свезло вам… – гвардеец выколотил трубку и сошёл с крыльца отвязывать лошадь. – Заноси, цесарец, своего болезного. Только шибко в доме не шуруди. Я к ночи вернусь, проверю.

– Барин, – с неуловимой почти издёвочкой позвал от кареты Лёвка, – а барин… Я уж внесу папашу в дом, пока он кони не двинул?

– Да вноси, – махнул рукой Мора.

Гвардеец оседлал скакуна и умчался сквозь чащу – догонять своих охотников. Рене выбрался из возка и стоял, опираясь о чёрную дверцу – дальше ноги его не несли. Лёвка с готовностью подхватил на руки своего хрупкого подопечного и вознёс в дом.

Лёвка так и не смог заставить себя расстаться с подрясником – маскировка ему очень нравилась. Мора проворчал ему в спину:

– Оденься по-человечески. Это моветон – два цесарца и с ними вдруг монах.

– Хорошо, бааарин, – пропел Лёвка, и слышно было, как он топает со своею ношей на второй этаж.

Лёвка устроил Рене в постели, в комнатке под самой крышей, обложил его перинами и отправился распрягать лошадей. Мора сидел на корточках возле печки – острожная привычка позволяла ему сидеть на корточках сколь угодно долго. Гвардеец, щедрая душа, оставил для них в печи чуть тлеющее пламя.

– Папи, вы живы? – спросил Мора, обращаясь наверх, и помешал кочергою угли.

– Почти, – отвечал еле слышный голос. – Что это за место?

– А вы не поняли? Охотничий домик месье Эрика. Умойтесь и сбрейте бороду – не пройдёт и часа, как он примчится, чтобы увидеть вас.

– Много чести, – ответили сверху. – Да никто и не примчится, не смеши меня.

Мора, конечно, шутил – вряд ли их бенефициар, напыщенный и надменный немецкий князь, примчался бы в охотничий домик сломя голову смотреть на Рене. Рано утром Мора сам собирался явиться к нему – с отчётом и за деньгами. Этот князь, он задорого нанял Мору и Лёвку, чтобы выкрасть Рене из ссылки. Как сам он говорил, пришло время вернуть Рене старинный долг. Но о самом Рене князь говорил как-то… странно:

«Он мне не друг и ни дня не был другом».

Лёвка внёс мешок с провизией, отодвинул Мору от разгоревшейся печки и принялся неспешно готовить ужин.

– Баарин, – повторил он с удовольствием.

– Вот, а ты меня не ценишь, – усмехнулся Мора. – А господин военный сразу разглядел.

– Нос отлепи, а то свой скоро сопреет, – напомнил Лёвка, – и того гляди отвалится.

Мора поискал глазами – нет ли где в доме зеркального осколочка, но дом был мужской, обставленный со всей охотничьей суровостью – зеркал в нём не было, придётся извлекать из дорожной торбы.

Вдали забрехала собака.

– Отменяется нос, – вздохнул Мора.

– Нехай преет, – разрешил Лёвка.

Мора подошёл к окну, поглядел – из леса выкатилась здоровенная чёрно-белая собачища и в пару прыжков достигла крыльца.

– Балалай! – узнал собачищу Мора.

Он вышел, собака, виляя хвостом, рвалась его облобызать, и ей почти удавалось. Мора из последних сил оберегал свой приклеенный нос. На опушке показались два всадника – давешний гвардеец и господин в чёрном – напыщенный и надменный немецкий князь.

– Тебе идёт борода, ты похож на грека, – по-немецки произнёс князь, спешиваясь. – Он нас не понимает, – старик кивнул в сторону чуть отставшего гвардейца. – Займите чем-нибудь парня.

Гвардеец тем временем слез с коня, и Лёвка, хитрая бестия, и помогал ему коня привязать, и уже о чём-то с ним шептался.

– Я знаю, что грек – это не похвала из ваших уст, – ехидно улыбнулся Мора. – Проводить вас к вашему другу, светлейшая милость?

«Он мне не друг…» – такого ответа ожидал Мора, но князь лишь кивнул и молча пошёл за ним следом.

Признаться, Мору все эти месяцы распирало от любопытства: какой же будет их встреча, что скажут друг другу эти двое? То ли бывшие враги, то ли бывшие друзья…

Рене сидел в своих перинах и читал какой-то завалявшийся в сторожке молитвенник – что нашел, то и читал – с таким видом, словно абсолютно ничего вокруг него не происходило. Он неохотно поднял глаза от своей безумно интересной книги, смерил взглядом человека в дверях.

– Здравствуй, Эрик.

Мора сделал шаг назад – чтобы раствориться в сумраке, в паутине коридора, и не мешать,