Читать книгу - "Я наблюдал за тобой - Стейси Рум"

утро (или ночь?) я проснулся от звонка намного раньше, чем думала Даша. Часы показывали пять. Девушка спала настолько крепко, что ничего не услышала. А вот я услышал. Звонил незнакомый номер. Спросонья я плохо соображал, поэтому тут же поднял трубку, и на другом конце провода раздался смутно знакомый голос. Около минуты я пытался сообразить, кто это, прежде чем до меня наконец дошло, что голос принадлежит Алене. Черт, она раздобыла мой номер телефона. Она говорила что-то о том, что ей жаль, умоляла поговорить с ней. Скорее всего, девушка напилась, но это совсем не отменяло того, что разговаривать с ней я не хотел. Тем более в пять утра.

Я прослушал ее монолог молча, а когда голос на противоположном конце провода наконец затих, не раздумывая нажал кнопку «сброс» и откинулся на подушки, грезя о том, как снова провалюсь в объятия Морфея.

Но прежде чем это успело произойти, телефон зазвонил вновь.

– Черт, у тебя вообще осталась хоть капля совести? – я прикрыл рот рукой, чтобы не разбудить Дашу, и свесил ноги с постели. – Я блокирую твой номер, так что можешь больше сюда не звонить.

– Стой. Подожди, – перебила Алена. Ее слащавый голос перешел на плач. – Выслушай меня. Если ты не сделаешь этого, я убью себя. Клянусь, я сделаю это, я не шучу.

Господи, только этого не хватало.

– Алена, мне неинтересны твои провокации. Мы друг другу уже давно чужие люди. Поэтому, блин, не звони сюда больше, – я вышел в коридор, осторожно прикрывая дверь спальни.

– Я напишу предсмертную записку! Напишу, что это ты во всем виноват! У тебя будут проблемы!

Глубокий вдох. Медленный выдох. Это по-прежнему провокация, а я слишком взрослый, чтобы вестись на этот бред.

– У твоей Рыбниковой тоже будут проблемы! Я расскажу всем, что ты спишь с ней. Ведь это правда? Да? Ну, что ты молчишь? Молчание – знак согласия.

Сердце совершило скачок. Я не хотел, чтобы кто-то узнал о нас с Дашей. Разумеется, я не стыдился наших отношений, но раскрыть их – значит наречь на нас косые взгляды и шепотки со всех сторон. И это, конечно же, в лучшем случае. Но даже не смотря на это, я был готов к любому исходу. Но только не к тому, что во все это вмешается Алена. Что она вообще еще когда-то появится в моей жизни. Черт, у нас было и так слишком много проблем.

– Чего ты хочешь?

– Чтобы ты приехал ко мне.

Проклятье, с каждой секундой этот разговор становится все хуже. Во что я вообще ввязываюсь? Нужно было положить трубку и отключить телефон еще в самом начале.

– Если я сделаю это, ты наконец оставишь меня в покое?

– Московская, дом тридцать два, квартира шесть.

Когда я приехал по указанному адресу, то просидел в машине минут десять, прежде чем наконец-то решился позвонить в домофон. Отвратительная тошнота подступала к самому горлу. Я не желал принимать участие в этом спектакле, но выбора мне не предоставили. Меньше всего сейчас хотелось видеть Алену, слушать ее, разговаривать с ней. За время нашей разлуки она стала совершенно другим человеком. И если этот человек был способен опуститься до того, чтобы заманить меня к себе угрозами, я не знал, каким бы мог стать ее следующий шаг. Я не мог так рисковать.

Она открыла дверь в шелковом бордовом халате. Невольно вспомнились времена, когда на последних курсах мы вместе снимали квартиру. Тогда она носила похожий. Воспоминания спровоцировали новый приступ тошноты. Все происходящее не вызывало ничего кроме отвращения.

– Герман! – она бросилась ко мне прямо за порог квартиры и, обвив шею, буквально повисла на ней. В первые секунды я опешил. Когда же оцепенение наконец-то сменилось здравым смыслом, то как можно деликатнее отодвинул девушку от себя.

– Давай пройдем в квартиру.

Она предприняла еще одну попытку наладить телесный контакт и взяла меня за руку, но я резко одернул ее. Терпение утекало.

Квартирка была небольшой, но отделанной по последнему писку моды. Алена всегда любила роскошь. Расположившаяся в элитном жилом комплексе, квартира наверняка стоила немалых денег. Я не знал, откуда они у нее появились, но, если честно, меня это и не интересовало.

– Что ты хочешь от меня, Алена? – спросил я, устало опустившись на кожаный диван с небрежно наброшенным пледом.

– Я не знаю, что мне делать, Герман. Я запуталась. Я…я беременна. А Антон бросил меня.

Снова глубокий вдох и медленный выдох.

– В тебе растет ребенок человека, который был моим лучшим другом, а я здесь при чем? Какого черта ты хочешь от меня? Зачем ты вообще вызвала меня сюда?

– Я ошиблась тогда на выпускном… Мне правда жаль.

– Ошиблась на выпускном? Ты обманывала меня два месяца, Алена!

– Все было не так, я…

– Ты хочешь поговорить об этом?

На ее зареванном лице отразилась улыбка. Девушка протянула руку к моему запястью, сжимая его так, словно моя рука – динамометр, а ей нужно продемонстрировать максимальную силу на медкомиссии. Третий раз. Третий раз она пыталась коснуться меня!

Я резко подскочил, точно диван вдруг превратился в пылающий огнем костер.

– Тогда где ты была, когда я обивал пороги твоего дома? Ты ни разу не открыла мне дверь! Ты не хотела сказать мне ни слова! Так почему ты решила, что это нужно мне теперь? Я не хочу говорить с тобой! Господи, зачем я вообще сюда приехал?!

Быстрыми шагами я направился в сторону входной двери.

– Герман, постой!

– В своем унижении ты отвратительна!

– Все, что я сказала тебе по телефону, попрежнему актуально! – выкрикнула она.

– Мне плевать! Делай, что хочешь. Ты все равно этого не сделаешь. Самоубийство – удел сильных людей, а ты никогда не была сильной. Ты жалкая, Алена. Можешь делать, что хочешь. Рассказывать что угодно кому угодно. Меня это не трогает.

– Тебя уволят из универа, если узнают, что ты встречаешься со студенткой!

– Что ж, если тебе так будет легче. Но я очень в этом сомневаюсь, ведь иначе ты бы не принесла свою задницу в этот чертов универ! Если бы не хотела видеть там меня!

– У вас все равно ничего не получится!

– Пошла ты к черту, Алена!

Она еще что-то кричала, но я больше не хотел слушать этот бред. Просто отключил звук в своей голове.

Я не стал дожидаться лифта, ведь задержаться на лестничной площадке означало ввязаться в очередную перепалку. А я устал. Устал от этого бессмысленного цирка.

– Я не хочу так жить! – раздался приглушенный крик, когда я