Читать книгу - "Глиняные сердца - Анита Ферн"

вокруг. Значит, еще ночь. Пытаюсь нащупать телефон на тумбочке, чтобы посмотреть время, но он никак не хочет обнаружить себя. Щелкаю кнопкой прикроватной лампы и нахожу беглеца на полу.

Кэти начинает ворочаться и сонно ворчит:

– Лилу, в отличие от тебя, мне мама не разрешила прогуливать. Дай поспать, будь человеком.

– Извини, – пищу я.

Поспешно выключаю свет и откидываюсь на подушку, крепко сжимая телефон в руке. Видимо, я вчера уснула с ним, и среди ночи этот негодник разбудил меня своим падением. Оно и к лучшему, не хочу знать, чем заканчивается сон с участием мистера Гингрича.

Как и сказала Кэти, в школу я сегодня решила не ходить. Разговор с Лексом не помог мне выпустить эмоции наружу, не довел ни до слез, ни до психов. Я не делилась с сестрой неприятными новостями двух последних дней, что только усилило мою подавленность. Из опасения, что ситуация на уроке биологии повторится и будет намного серьезней, я уговорила маму написать в школу записку. Сперва ей это очень не понравилось, но в итоге она неохотно согласилась:

– Только один раз. В порядке исключения, дорогая. Будем считать, что у тебя внеплановый выходной перед последним месяцем учебы.

– А когда я смогу воспользоваться дополнительным выходным? – не осталась в стороне Кэти.

– Ближе к выпускному и у тебя будет возможность.

Утром сестра отправляется в школу, мама – в мастерскую, а я остаюсь в постели. Ночное пробуждение не проходит даром: до двенадцати часов дня валяюсь в состоянии полусна. Такого я не позволяю себе даже в выходные, и не зря, потому что чувствую себя ужасно уставшей и разбитой, когда все-таки выбираюсь из комнаты на кухню.

С чашкой кофе усаживаюсь на подоконник. В окно заглядывает пасмурное небо, и так лучше, чем если бы радостно сияло солнце. Сложно мириться с тем, что все вокруг цветет и порхает, пока ты ощущаешь всю тягость только что вышедшего из спячки медведя, которому плохо, голодно и сильно не по себе.

Мне всегда нравились редкие хмурые дни. Не те, что приходят длинной чередой осенью, а вкрапленные в яркий свет и жару лета. С их наступлением получаешь законное право на меланхолию. И настолько же законное право на лечение от нее. Подставляя лицо жесткому прохладному ветру, который треплет волосы. Или кутаясь в свитер возле костра. Летняя Sweater Weather[13].

Я не смогла рассказать маме и Кэти про выходку Сары, ведь тогда пришлось бы поведать и о затее с конкурсом. До конца приема заявок осталась неделя, я не успею отрисовать все заново. А это значит, что мои усилия пошли прахом. Совсем как у мамы в детстве, когда у нее жила пара попугайчиков. Самочка снесла яйцо, только высидеть его не успела, потому что умерла. За дело взялась мама, последовав советам учителя биологии. Время шло, а птенчик так и не вылуплялся. По какой-то причине он замер внутри. Навсегда. Когда мама осознала это, то горько разрыдалась. Ее глаза и сейчас становятся влажными, стоит ей вспомнить о том случае.

И раньше я не до конца понимала ее реакцию. Ведь это всего лишь яйцо, оставшееся без матери. Его шансы изначально были почти равны нулю. Зато теперь я очень близка к тому, чтобы разделить мамины эмоции. Рисунки для конкурса – мои невылупившиеся птенчики, в которых я вложила душу и надежду.

Как ни странно, даже эта мысль не высвобождает поток слез. Их тяжесть прибавляется к душевному грузу, что давит на меня. Если взрослая печаль такая, то это полный отстой. Я предпочитаю грустить по-детски непосредственно, не скрывая огорчения и рыданий, после которых хватка тоски ощутимо слабеет.

«Если от чего-то не получается избавиться, то нужно попробовать отвлечься», – говорю себе я и погружаюсь в ежедневную рутину с гигиеническими процедурами, приготовлением обеда и решением домашки.

С обедом приходится поспешить. Если не успеть до маминого перерыва, она запьет чаем какой-нибудь батончик и убежит. Поэтому рецепт я выбираю простой и быстрый, что не влияет на его вкус. Обмазываю тонкие лепешки фаршем, обжариваю, поливаю соусом и начиняю овощами и сыром. Вуаля! – Две порции простейших тако готовы.

– Пахнет обалденно! Я как раз голодная как волк, – еще от дверей восклицает мама.

А я не отвечаю, потому что по кухне действительно плывет соблазнительный аромат, заставивший меня набить полный рот. Мой вид заставляет маму усмехнуться:

– Вижу, ты уже и вкус оценила.

С первым укусом она прикрывает глаза от наслаждения и шутливо произносит:

– Готовка дается тебе все лучше и лучше. Может, почаще будешь оставаться дома?

Только я не улыбаюсь. Мама тоже серьезнеет и вздыхает.

– Так и знала, что мальчишка вчера приходил не домашку спросить. Он все еще тебя обижает?

– Не совсем. – Я неопределенно пожимаю плечом. – Просто странно себя ведет. Как будто у него раздвоение личности: одной я нравлюсь, а второй – нет. Тебе не стоит волноваться об этом, мама, я разберусь.

– И попросишь о помощи, если понадобится, – терпеливо напоминает она.

– Обещаю.

Всего лишь одно слово, но оно успокаивает ее и целиком переключает внимание на тарелку с едой. И на меня наша трапеза влияет благотворно. Появляются силы засесть за многочисленные домашние задания.

За ними меня и застает вернувшаяся после учебы Кэти. Уточнение: бесяче довольная Кэти, похожая на кота, безнаказанно умыкнувшего с кухни куриную ножку. Так она выглядит, когда выведывает сочную сплетню. Но я не подаю виду, что поняла это. Так она быстрее все расскажет.

– Как день провела? Не сильно скучала? – щебечет сестра, разбирая содержимое своей сумочки.

Я возвращаюсь к записям в тетради и как можно равнодушней произношу:

– Сильно, но меня развлекла и утешила еда.

– А теперь ты развлеки меня! Мама сказала, что к тебе вчера Лекс приходил.

– Ну, приходил, – тяну я и кошусь на нее. Во взгляде Кэти читается такой энтузиазм, что я невольно ежусь.

– Я знала – знала! – что ты ему нравишься, – не выдерживает она.

– Да с чего ты это взяла?

– Кроме того, что он бросается тебе на помощь и бродит по вечерам с собакой под нашими окнами? – Сестра подается вперед, будто готовится раскрыть большой секрет. – Я слышала, что Лекс ради тебя расстался с Сарой Браун.

Острый стержень ручки в моей руке протыкает тетрадку насквозь. Я не верю своим ушам и не осмеливаюсь посмотреть на Кэти.

– Как это расстался?

– А ты не знала?

– Конечно же нет! Ведь ты мой главный поставщик школьных сплетен.

Это правда. После вечеринки у Митчеллов не выстроилась очередь из желающих подружиться со