Читать книгу - "Глиняные сердца - Анита Ферн"

шиплю ей, но она остается глуха к просьбе.

Сойти с места не получается, верхние конечности прижаты к туловищу. Пытаюсь боднуть, но моя противница слишком высокая.

– Надо же, как мы засуетились, – нараспев тянет Сара, рассматривая содержимое папки. – Нарисовала свою семью?

Она демонстрирует один из рисунков остальным, и по помещению разносится дружный издевательский смех. Скриплю зубами и лягаю здоровячку по ноге в попытке выбраться из ее хватки. Только ничего не выходит. Она встряхивает меня и угрожающе произносит:

– Стой смирно, а не то я перестану быть такой ласковой.

Сара приближается ко мне и начинает рвать первый лист, а второй протягивает подружке. Та поступает точно так же, не сводя с меня глаз. Из моего горла вырывается протестующий вопль, от которого Сара расплывается в акульей же улыбке.

– Неприятно, когда трогают то, что принадлежит тебе, правда?

– Да не лезла я к твоему парню, бешеная!

На ее лице появляется странная гримаса, и я не могу прочесть ее эмоции. Она рвет оставшийся рисунок, забирает у рыжей обрывки и с остервенением комкает их все вместе. Кровь в висках стучит так громко, что я с трудом разбираю слова:

– Скажи спасибо, что не оказалась на месте своих шедевров.

Мой взгляд неотрывно следит за траекторией, которую выписывает бумажный ком, пока летит в унитаз. Сара спускает воду и следует на выход, напоследок направив ощутимый удар в мою сторону. Оказывается, что меня уже никто не держит, и я, не сохранив равновесия, больно натыкаюсь боком на раковину.

Все вокруг расплывается от пелены слез, и я прикрываю глаза. Всего лишь на несколько секунд, потому что за спиной раздается скрип двери. Говорю себе, что не стоит давать пищу для новых слухов, и заставляю себя двигаться в сторону рюкзака, который валяется на полу возле окна. Запихиваю в него выпавшие вещи и на ходу застегиваю.

Выбегаю в коридор, изо всех сил стараясь не расплакаться, для этого часто дышу. «Так вот почему девушки не ходят в туалет поодиночке», – проносится в голове мысль, и я истерически смеюсь.

Глава 26

Лекс

В воскресенье утром Рикки ждет отнюдь не мягкое пробуждение. Голова все так же болит, но он настаивает, что не нуждается в помощи врача. Тошноты нет – и на том спасибо. А губами он может шевелить, только морщась от боли. Поэтому я не пристаю к нему с вопросами, требующими развернутого ответа. Молча наливаю стакан воды и бросаю в него таблетку шипучего аспирина. Общими усилиями отыскиваем в интернете название заживляющей мази, которую я затем долго выуживаю из аптечки.

Еда не в списке приоритетов Рика, а я довольствуюсь залитыми молоком хлопьями, потому что Рита еще не вернулась. Некоторое время мы проводим в молчании: я уплетаю свой нехитрый завтрак, Рик горестно упирается лбом в столешницу.

– Значит, Кэти Стюарт тебе все-таки нравится? – наконец спрашиваю я. Не отрываясь от стола, он угукает.

– Только стратегию ты выбрал не самую удачную.

– Уже понял.

– А этот Деннис Хилл! – Не сдерживаюсь и стучу кулаком по столу, отчего Рик стонет. – Ох, извини, дружище. Я хочу сказать, что мы с Томом ему накостыляем.

Рикки резко выпрямляется и тут же хватается за голову.

– Не вмешивайтесь, прошу, – мямлит он.

– Он должен ответить за это!

– Да, но я сам разберусь.

– Ну да, разберешься. Ты и букет подарить не можешь без того, чтобы тебе задницу не надрали.

Рик одаривает меня сердитым взглядом и, забыв о разбитых губах, произносит тираду:

– Проясни для начала отношения с Лилу! И не надо так удивляться, я видел, как ты на нее смотришь! Даже пса из приюта домой притащил только потому, что он ей полюбился.

– А про собаку-то ты как узнал?

Он прикрывает глаза и сжимает переносицу.

– Так он приходил ко мне, когда ты еще спал, даже лизнул разок. Я поначалу перепугался, думал, что мерещится уже.

– А я ведь совсем про него забыл. Надо выйти на прогулку, да и тебе свежий воздух не помешает.

Рик не сопротивляется, хоть и мало что может четко разглядеть без очков, и вскоре мы уже лениво шагаем по залитой солнцем улице. Утренняя прохлада еще не до конца растворилась в нарастающем тепле, дышится легко. Уютно расположившиеся по обе стороны от дороги дома в выходные просыпаются медленно, неохотно, поэтому прохожих мы встречаем мало.

Тень трусит впереди, изредка останавливаясь принюхаться к рандомному участку тротуара или особенно подозрительному кусту. Проблем он не доставляет, за поводок старается не дергать, к проходящим мимо людям в целом равнодушен. Но я все равно надеваю на него намордник, на что пес каждый раз вздыхает. Совсем как человек, в самом деле.

– Ты так редко ночуешь у меня, что я хотел воспользоваться возможностью и подкрасить твои брови перманентным розовым маркером и нарисовать усы.

Рикки криво усмехается, а затем ойкает и прикрывает рот ладонью.

– Что же тебя остановило? – доносится его невнятное бормотание.

– Оказывается, такого маркера у меня нет. Да и твоя мама больше не пустила бы тебя ко мне, – объясняю я и принимаюсь рассказывать о том, что он вчера пропустил, пока дрых на моем диване.

Я готов говорить о чем угодно, лишь бы друг забыл о нас с Лилу. Прояснить с ней отношения, надо же. Как будто это так просто сделать!

В понедельник мы с ней обедаем вместе, но она так сильно старается сохранить дистанцию, что становится похожа на чопорную леди. Только нелепое милое сравнение влюбленных с маслом на блинчике на миг расколдовывает ее. Когда Лилу признается, что не влюблялась по-настоящему, я перестаю воспринимать все вокруг, кроме нее. Понимаю, что мы похожи больше, чем я предполагал. И мне хочется стать для нее тем, что она не испытала. Чтобы мы испытали это вместе.

Но чары момента рассеиваются с появлением Скотта Эванса. Что же он сказал? «Любимые вдохновляют, любящие – кормят», типа если она пытается его накормить, то любит. Еще и за руку ее держит, будто имеет на это право. От того, чтобы отвесить ему смачного пинка, меня удерживает лишь вероятное неодобрение Лилу. И так все стало непросто, ни к чему усложнять еще больше.

Только они скрываются за дверью, я торопливо беру со стола оставленную Лилу десятку и прячу в бумажник. Заменяю своей двадцаткой и тоже спешу на улицу.

После короткого разговора парочка неторопливо идет в тишине, ничуть не тяготясь молчанием. Несмотря на разницу в росте, они приноровились к