Читать книгу - "Измена. Острые грани правды - Олеся Рудая"

больницы или из полиции, я же её муж, первое контактное лицо.

А тишина — это другое. Это осознанное молчание. Будто, она просто не хочет со мной говорить.

Но почему?

Вчера вечером всё было нормально. Ну, почти нормально. Она какая-то заторможенная была, в темноте сидела. Заболел, говорит, Буся. А сама на меня смотрела так, будто я призрак.

А может, моё поведение показалось ей странным, и она заподозрила что-то?

Нет, это исключено. Я всё аккуратно обставил, придумал железное алиби.

Или может… Ну нет. Нина — не такая. Она не из тех, кто сбежит с другим.

Я посмотрел на огромные часы на стене. До встречи с дизайнером оставалось десять минут.

Дико хотелось сорваться, бросить всё и мчаться искать её.

Но куда?

К её матери? К подругам?

Но Катя и сама не знала, где Нина. И никто из наших общих знакомых не знал...

— Вадим? Готовы принять вас пораньше, буквально через минутку, — обходительный голос администратора прозвучал так безмятежно в тишине приёмной, будто нарочно пытался удержать меня, чтобы не сбежал. А у меня внутри всё рвалось на куски. В месте, куда люди приходят строить новую жизнь, я с ужасом осознавал, что моя собственная рушится.

Я снова набрал номер. На этот раз её матери. В прошлый раз она тоже не взяла трубку. Может, сейчас повезёт?

Гудки, к моему облегчению, прервал её непривычно тяжёлый, напряжённый голос.

— Здравствуй, Вадим, — она делала усилие, чтобы говорить со мной.

— Добрый день! А Нина у вас? — выпалил я сразу, без предисловий. Силы на банальную вежливости уже не оставалось.

Её мать была моей последней надеждой. Единственным человеком, к кому она ещё могла пойти.

Но, к немалому удивлению, та женщина, что всегда меня обожала, на этот раз говорила сквозь зубы, сухо и отстранённо:

— Вадим... У неё всё хорошо. Не волнуйся.

И всё.

Было очевидно, Нина рассказала всё матери и попросила ничего не говорить мне. Что за чёрт?

— Что происходит? Почему она не отвечает? — не сдавался я.

Её тяжёлый вздох в трубке.

— Вадим... Просто перестань её искать. Она просила.

Сбросила.

Пустота окутала меня с головой.

И в какой момент всё так перевернулось?

Я должен был рассказать Нине всё вчера, но не смог. Не подобрал слов.

А теперь даже не знаю, где она.

И в такой момент, когда всё летело в тартарары, я стоял в этой дурацкой приёмной дизайн-студии, вынужденный улыбаться и делать вид, что в моей жизни всё прекрасно.

Это всё неправильно. Я должен был прийти сюда с Ниной…

Дверь открылась, и в зал ожидания вошла Катя, сияющая, в новом пальто.

— Вадик, привет! — начала она, но мы не успели толком поздороваться и поговорить.

— Вадим? Вы готовы? Виктор уже ждёт, — администратор возник между нами.

— Да, конечно, — я натянул улыбку, заставляя себя переключиться, и пропустил Катю вперёд. — Проходи.

Я сам уже перестал понимать смысл собственных действий. А в голове повисал лишь один вопрос: зачем это всё?

Мы вошли в лаконично обставленный кабинет. Всё в серых и бежевых тонах, ничего лишнего. За столом сидел немного седой мужчина в дорогой рубашке — Виктор. Он жестом пригласил нас сесть.

— Здравствуйте, готов вас выслушать, — сказал он, оценивающе глядя то на меня, то на Катю.

— Нужен дизайн-проект, — я старался говорить деловито. — Для новой квартиры.

— Площадь?

— Восемьдесят метров.

Я положил схему квартиры на стол.

— И кто будет жить? — он потянул её к себе, внимательно изучая.

Я замялся. Горло перехватило. В голове всплыл образ Нины в нашей старой съёмной квартирке, я снова услышал её смех. А потом — её вчерашний взгляд, пустой и отстранённый. И я понял, что не был уверен.

— Я… с супругой, — выдавил я наконец.

Дизайнер усмехнулся.

— Начнём со стиля. Набросаем, а потом, при необходимости, внесём правки.

Он перевёл взгляд на Катю, достал папку с картинками.

— Нужно выбрать направление, в котором будем работать.

— Ну давай, Катюшь, — подтолкнул я её.

Я сам не мог даже думать сейчас об обстановке нашей будущей квартиры.

Катя задумчиво перебирала листы. Выглядела абсолютно спокойной и собранной. Хмурилась. Откладывала пять вариантов, потом один, прикладывала другой, сравнивала. Было видно, что ей нравился этот процесс, она входила во вкус.

— Подумай хорошенько, — прошептал я ей.

И моя собственная фраза ударила по нервам, будто разряд тока.

И тут дизайнер, глядя в свои бумаги, задал вопрос, который добил меня, выбив воздух из лёгких.

— А детская комната будет? — спросил он как о чём-то само собой разумеющемся.

Я сглотнул ком в горле. Дети. Больная, невыносимо больная тема с Ниной.

Столько лет мы пытались, столько надежд разбилось, что до сих пор любое упоминание о детях я воспринимал как личное оскорбление, как щелчок по незаживающей ране.

— Будут, — хрипло сказал я дизайнеру, заставляя себя держать удар.

Пусть. Пусть всё будет, как в самых смелых мечтах.

Он кивнул, ничего не замечая, и достал ещё одну, толстую пачку референсов, протянув её Кате.

А я смотрел, как она листала картинки с кроватками и обоями с мишками, и чувствовал, как по спине бежал холодный пот.

Потому что где-то там, в неизвестности, скрывалась моя жена.

А я сидел здесь, играя в счастливую семью, которую, казалось, только что собственными руками растерял в пыль.

Глава 6

Следующее утро.

Я лежала, затаив дыхание, впиваясь взглядом в тёмный потолок. На животе — холодный, скользкий гель. Датчик УЗИ, будто крошечное лезвие, скользил по коже, искал, выискивал.

Врач молчал. Слишком долго молчал. Его брови были сведены в сосредоточенную складку. Он водил датчиком, щелкал мышкой, замирал, снова водил. Тишина в кабинете становилась густой, звенящей, давила на барабанные перепонки.

— Нет, — наконец, выдохнул он, отводя взгляд от монитора. — Не уверен.

Сердце замерло, а потом оборвалось в пропасть.

— Сердечка нет? — мой голос был тонким, испуганным шепотком.

Он смотрел куда-то в сторону, в угол, избегая моего взгляда. Это молчание было красноречивее любых слов.

— Давайте послезавтра попробуем. Срок совсем крошечный, часто такое бывает.

Слова «послезавтра» резали по живому, как обещание новой пытки. Ещё двое суток в этом ледяном подвешенном состоянии. Между «есть» и «нет». Между надеждой и пустотой.

— Хорошо, — автоматически сказала я, голос прозвучал чужим,