Читать книгу - "Король - Тиффани Райз"

— На самом деле, я бы не советовал делать этого. — Кингсли снял очки и отложил их. — Раз ты так беспокоишься.

Но было поздно. Сэм посмотрела.

— Вот черт.

Кингсли вздохнул.

— Этого я и боялся, — пробормотал он. — Все не так плохо, как кажется.

Сэм уронила планшет на пол и подошла к нему.

— Я смотрю, — сказала она и присвистнула. — Черт возьми, должно быть, это больно. Что это?

— Пуля плюс операция по ее извлечению.

— Можно потрогать?

— Я мокрый и в одном полотенце, и ты хочешь потрогать меня?

— Ага.

— Послушай, Маленький лорд Фонтлерой, причина, по которой я нанял тебя в качестве ассистента, была в том, чтобы между нами была некоторая… — Он остановился, чтобы подобрать нужное слово. — Дистанция между нами.

— Я не собираюсь отсасывать тебе. Я трогаю твои шрамы.

— Блейз отсасывает мне. Она не трогает мои шрамы.

Сэм посмотрела ему в глаза. Кингсли четко осознавал близость ее тела. Будучи обнаженным, он ощущал жар, исходящий от нее. Она избавилась от жакета и жилета после того, как он приказал ей «не выделяться». Подтяжки держали ее брюки в тонкую полоску, а рубашка была расстегнута до середины груди. Она могла быть одета в мужскую одежду, но он не мог отрицать ее женственность и притягательность. В вырезе рубашки он выдел выпуклость ее небольшой, но дерзкой груди. Последнее что ему было нужно, это эрекция и напугать лучшего ассистента, который был у него на данный момент.

— Ладно. Я не верю в прикосновения к тому, кто не хочет, чтобы его трогали. — Она подняла обе руки, сдаваясь. — Я, как видишь, поворачиваюсь к тебе спиной.

Она поставила одну ногу назад и аккуратно развернулась: — Теперь ты не против услышать сообщения?

— Не совсем. Думаешь, мне стоит соблазнить Люси Фуллер? — Кингсли подошел к шкафу и порылся в своих вещах. Он услышал, как что-то упало, а когда обернулся, увидел, как Сэм снова поднимала планшет с пола.

— Соблазнить Люси Фуллер? — повторила она, ее лицо выражало шок и легкое отвращение. — Зачем?

— Если станет известно, что она изменила мужу, разразится скандал. Что даст нам рычаги воздействия на Фуллера.

— Или сделает из него мученика, которому сочувствует вся паства. Знаешь, люди всегда обвиняют жен и никогда мужей.

— Верно подмечено, — ответил он. — Я все равно не хотел ее трахать.

— Почему?

— В ее книге о браке целая глава о том, почему содомия преступление против природы, что даже супружеские пары не должны ей придаваться.

— Это странно.

— Содомия не преступление против природы. Природа изобрела содомию. Если Мать-природа не хотела нас впутывать в это, то не сделала бы ее такой веселой.

— Не могу поспорить с твоей теорией. Бедная Люси. Такая потеря.

— Бедная Люси? Она богаче меня. Ты это знала? Ее книги и видео финансируют империю фанатиков.

— Они всегда попадают в список бестселлеров. Одному Богу известно почему.

— Их империя построена на их идеальном браке.

— У меня есть родители, — ответила Сэм. — И я не верю в существование идеального брака.

— У моих родителей он был. Пока они не погибли, — поделился Кингсли. — Может, и к лучшему. Они бы предпочли умереть, чем разлюбить друг друга.

Сэм одарила его долгим пристальным взглядом, который Кингсли пытался игнорировать.

— Я бы предпочла разлюбить кого-нибудь, чем умереть, — ответила Сэм. — Ты всегда можешь полюбить кого-то другого.

— Проще сказать, чем сделать, — парировал Кингсли, и он сказал это с большей горечью в тоне, чем намеревался.

— Значит, в того, кого ты влюблен, тебе не хочется быть влюбленным? — спросила Сэм.

Кингсли уставился на нее.

— Верно, — вспомнила она. — Дистанция. Мы пытаемся сохранить дистанцию.

— С твоего позволения.

— Прости. Ладно. Я вернусь к работе по копанию на преподобного Фуллера.

— Давай разделять и властвовать. Я разберусь с преподобным Фуллером. А ты сосредоточься на Люси Фуллер. Они зарабатывают много денег на книгах. Следуй за деньгами.

Он натянул брюки и схватил рубаку с вешалки.

— А теперь, какие у меня сообщения?

— Ты оделся? Безопасно поворачиваться? Я не хочу, чтобы мои деликатные лесбийские чувства были оглушены твоей невероятно мужественностью. У меня могут быть обмороки, какими бы они ни были.

— Безопасно.

Она повернулась.

— Кингсли, ты не застегнул рубашку, я вижу твою грудь. Ты солгал, и теперь я на грани обморока.

— Подойди, — приказал он. Она посмотрела направо, затем налево в поисках ловушки. Возможно, нанять Сэм было ошибкой. Все, о чем он мог думать прямо сейчас, это как затащить ее в постель и увидеть, какое тело скрывалось под мужской одеждой.

Он взял ее за запястье, поднял ее руку и положил на шрам на своей груди.

— Тебе повезло, что ты жив. Поэтому ты морщился в кабинете? — Она аккуратно прижала ладонь к шраму.

— Рубцовая ткань плотная. Она болит, когда я пытаюсь сделать глубокий вдох.

— Знаешь, ты должен прислушиваться к своему телу. Боль — это сигнал тревоги. Она говорит: «обрати на меня внимание».

— Обещаю, я обращу на нее внимание. Больше она не становится.

— Я знаю, что тебе нужно. В Мидтауне есть дама, которая делает потрясающий лечебный массаж.

— Мне не нужен массаж.

— Я могу узнать, делает ли она его со «счастливым концом».

— Может, мне и нужен массаж.

— Так и думала. Я запишу тебя на прием. Она хорошо разбирается в хирургических шрамах и других ранах.

— Откуда ты столько знаешь о шрамах? — спросил он, удивленный ее дерзостью, нежели знаниями. Никто, кроме Серена, не осмеливался бросить ему вызов. Ему это нравилось.

Она убрала руку.

— Ты не единственный тут со шрамами, — ответила она.

— Покажи свои шрамы. — Он сказал «шрамы», но имел в виду «тело».

— Мои шрамы? Мои шрамы… — Зазвонил телефон. Сэм широко улыбнулась. — Я отвечу.

— Это моя частная линия. Ты не должна отвечать на мои личные звонки, — ответил он.

— Частная линия — единственная, на которую я хочу отвечать сам.

Она запрыгнула на его кровать и поползла по красным простыням. Широким жестом она взяла трубку, прижала к уху и перекатилась на спину.

— Кровать Кингсли Эджа, Сэм у телефона.

С телефоном у уха и ногами, игриво болтающимися в воздухе, она выглядела почти как подросток. Кингсли сделал глубокий успокаивающий вдох. Лесбиянка, напомнил он себе.

— Я проверю, тут ли он, — ответила она. — Подождите, пожалуйста.

Она положила трубку на прикроватную тумбочку, подняла покрывало и засунула голову между простыней.

— Кинг? Ты тут?

— Кто это? — прошептал он.

— Он говорит, что он твой отец, — ответила она сценическим шепотом. — Но этого не может быть, потому как ты сказал, что твоей отец умер.

— Он сказал, что он мой отец или