Читать книгу - "Коллектор - Ульяна Соболева"

жду. Жду его. Жду, что он, как всегда, появится в конце этого проклятого коридора, что встретит меня у выхода, что бросит свою фирменную усмешку и скажет что-нибудь, отчего у меня внутри всё снова начнёт гореть. Но его нет.

Его больше нигде нет.

И это пугает меня сильнее, чем если бы он был.

Последний вечер.

Квартира пуста. Голые стены, пустые коробки, отсутствие даже самых незначительных вещей. Ни кружек, ни одежды, ни запаха кофе. Словно меня тут никогда и не было.

Я стою у окна, кутаясь в его старую куртку. Боже, даже это меня бесит. То, что я не могу выбросить её. То, что держу её в руках, как ребёнок, который вцепился в игрушку, когда её пытаются забрать.

Я ненавижу себя.

Ненавижу этот страх, который жрёт меня изнутри.

Я не знаю, чего боюсь больше: что он придёт… или что он не придёт.

Я всматриваюсь в темноту, сердце бешено колотится в груди. Где-то в глубине сознания мелькает мысль: если он сейчас появится, я всё брошу.

Я всё оставлю.

Я снова окажусь в его руках.

Но дорога пуста.

Никто меня не ищет.

Поезд рвётся с места, и я вместе с ним.

Болью. Одиночеством. Бешеным, захлёстывающим ужасом.

Лоб касается холодного стекла. За окном несутся огни, растворяются в ночи, как и всё, что я знала. Внутри дрожь, такая сильная, что я сжимаю пальцы в кулаки, загоняя ногти в кожу.

Я уезжаю.

Оторвалась.

Но чем дальше уходит поезд, тем сильнее ощущение, что он всё ещё где-то рядом.

Что он не отпустил меня.

Что он никогда не отпустит.

Город встретил меня, как чужака. Серый, холодный, неприветливый. Я шагала по улицам, стараясь не поднимать голову, не ловить чужих взглядов, не вглядываться в витрины, в которых могла случайно увидеть себя — бледную, с тёмными кругами под глазами, чужую. Меня больше не существовало. Вера, учительница рисования, женщина, которая когда-то мечтала, планировала, жила — она умерла. Теперь я была пустым сосудом, оболочкой, в которой звенел страх и прилипшая к коже боль.

Квартира встретила меня тишиной и плесенью. Я вошла, бросила сумку у порога и огляделась. Голые стены, матрас на полу, убогая кухонька с облупленной плитой. Но мне не нужен был уют. Не нужен был комфорт. Главное, что здесь его не было. Здесь не пахло его одержимостью, не было его тяжёлого взгляда, его рук, его дыхания.

И от этого мне стало хуже.

Я зажмурилась, скребя ногтями ладони. Голова гудела. Нужно было что-то делать. Двигаться. Убираться. Разобрать вещи. Лечь спать. Просто не думать.

Я попыталась уснуть, но шаги за дверью не дали.

Я слышала их. Чётко, отчётливо, медленно приближающиеся.

Тук.

Тук.

Тук.

Замерли у порога. Я села на матрасе, сжав себя за плечи, чувствуя, как холодная липкая дрожь накрывает меня с головой.

Это он.

Я знала, что это он.

Он нашёл меня.

Сейчас он постучит, заставит открыть дверь, заставит посмотреть ему в глаза, заставит принять, что я никуда от него не денусь.

Но удара не последовало.

Никакого звука.

Никакого шороха.

Только тишина.

Медленно я выдохнула, вытирая мокрое от пота лицо.

Никого.

Никто не пришёл.

Только мой страх.

Утро оказалось таким же тошнотворно-серым, как город за окном.

Я долго сидела на краю матраса, не зная, что делать. Пыталась уговаривать себя: вставай, двигайся, уходи, не сиди в этой комнате, которая становится клеткой.

Мне нужна была работа.

Мне нужно было хоть что-то, чтобы заглушить хаос в голове.

Я вышла на улицу, сунув руки в карманы. Бродила по городу, не вникая в вывески, пока не наткнулась на небольшую витрину с книгами. Запылённое стекло, пожелтевшие страницы, деревянные полки, запах бумаги и тишины.

Здесь он меня не найдёт.

Я вошла, и дверной колокольчик тихо звякнул над головой.

Я выстроила свою жизнь, как крепость, где нет окон, нет дверей, нет проходов наружу. Только стены — толстые, глухие, без единой трещины, чтобы ничто из прошлого не могло пробраться внутрь. Я думала, что так будет легче. Что если превратить свою жизнь в рутину, убить эмоции, отказаться от мыслей, то рано или поздно он перестанет существовать для меня. Но это не работает.

Утром я просыпаюсь и лежу в кровати, уставившись в потолок, слушая, как за окном гудит город. Я закрываю глаза и пытаюсь представить, что это другой город, другая жизнь, что я — это не я, а какая-то другая женщина, у которой нет прошлого. Нет него. Нет той ночи, после которой всё рухнуло. Но стоит мне вдохнуть чуть глубже, как я чувствую его запах. Слышу его голос. Ощущаю горячие пальцы на своей коже.

Я резко сажусь и хватаюсь за голову. Всё это в прошлом. Он не может меня тронуть. Я говорю себе это каждый день, как мантру, но внутри всё сжимается от глухой, липкой паники.

Я иду на работу, потому что так надо. Люди в магазине здороваются со мной, улыбаются, говорят что-то о погоде, о книгах, о распродажах. Я тоже улыбаюсь. Мне кажется, что если я перестану улыбаться, они заметят, что я сломана. Что я не такая, как они. Что я не принадлежу этому городу, этим улицам, этой жизни.

Иногда я смотрю на посетителей, наблюдаю за мужчинами, пытаюсь представить, что кто-то из них мог бы мне понравиться. Я разрешаю кому-то из коллег коснуться моей руки, приобнять за плечи. Они мягкие, нежные, осторожные. Мне должно быть приятно.

Мне тошно.

Каждый раз, когда я вижу мужчину с бородой, тело сжимается, сердце рвётся в бешеный ритм, а мозг прокручивает один-единственный вопрос: а если это он?

Но это никогда не он.

И я не знаю, чего боюсь больше — того, что однажды это будет он, или того, что не будет никогда.

Я не хочу думать о нём. Я ненавижу себя за эти мысли. Я выжигаю их кофеином, глушу работой, топлю в книгах, но когда ночью выключается свет, я остаюсь с ними наедине. И тогда он приходит.

Вначале — как тень в углу. Потом голос. Низкий, хриплый, безжалостно реальный.

Вера.

Я дёргаюсь, отшатываюсь назад, но он уже рядом. Его дыхание горячее, пальцы крепко обхватывают моё запястье.

Ты думала, что я уйду?

Я вскакиваю с кровати, сердце рвётся наружу, кожа покрывается холодным потом. Я дрожащими руками хватаю стакан воды, но не могу пить — пальцы дрожат, губы сводит судорогой.

Это всего лишь сон. Всего лишь моя больная, чёртова голова, которая не