Читать книгу - "Царствование Розы - Кейт Голден"

вен, а туфли сковывали мои ступни и поднимались до лодыжек негнущимся шнуром. Мои волосы никогда не были уложены так высоко, и мое лицо никогда не было так накрашено, только чтобы быть скрытым маской в любом случае.

Все это приближало меня к краю, за которым начиналась настоящая пытка.

Служанка прижала к моему лицу маску с золотой нитью, и я разглядела две алые капли под левым глазом — будто бы я плачу кровавыми слезами.

— Торопись, — прошипел Мэддокс. — Или я потащу ее за эти чертовы локоны.

— Мэддокс, — предостерег Вин позади меня, и я почувствовала, как мои брови взметнулись вверх, упираясь в изнанку моей жалкой маски. Вин никогда не осмеливался перечить стражнику выше рангом.

Моя служанка ускорилась, закрепляя спинку моего корсета и продевая бриллианты в мои уши. Я чувствовала, как дрожат ее пальцы.

Позади нас Мэддокс оттолкнулся от дверей и направился к Вину.

— Ты стал слишком смелым с тех пор, как избавился от хромоты. Может, стоит сделать тебе новую, в награду?

Я в зеркале видела, как Вин не отвел глаз, но и не полез в драку со стражником, который был выше и мощнее.

Губы Мэддокса исказила холодная усмешка.

— Твоя служба в королевской страже — это позор. Все так думают. Ты ведь понимаешь, что любой из нас при желании может стереть тебя в порошок?

Эти слова прозвучали с такой зловещей уверенностью. С таким явным умыслом. Выражение лица Вина застыло, натянутое как тетива. Служанка затаила дыхание, и комната зарядилась густым, почти осязаемым напряжением.

Я схватила хрустальный флакон с духами и нажала на него один раз, примула заполнила мои ноздри, прежде чем я резко встала.

— Я готова.

Словно молчаливые проводники в мир иной, Мэддокс и Вин двинулись рядом со мной по извилистым, утомительно длинным дворцовы коридорам. Ночью полы из красного мрамора и бликующий обсидиан выглядели еще зловеще. Удушающе теплый для зимы воздух был пропитан тошнотворным, приторным запахом ванили, от которого сводило желудок.

Как Кейн вообще вырос в этом месте? Дворец ему совершенно не подходил. Возможно, эти уединенные, высокие потолки и бездонные черные стены появились уже после его восстания. Я не могла представить, что его мать, такая изящная и глубокомысленная душа, как ее описывал Кейн, жила в столь холодном месте. Словно в самом сердце первобытного зверя.

Громкая музыка и какофония голосов возвестили о бале еще до того, как мы, обогнув острый угол, оказались перед парадной лестницей. Десятки тех самых серебряных стражников выстроились по обеим сторонам коридора — демонстрация силы или необходимая мера предосторожности, я не была уверена — и немногочисленные гости толпились в проходах: кто-то пытался совладать с наступающим опьянением, другие искали потаенную уборную, а третьи все еще обменивались секретами или ласками в темных альковах.

Праздничный, богатый вид мог бы произвести желаемый эффект, если бы не все маски.

Большинство из них были вдвое больше моей, головные уборы, скрывающие все лицо владельца — уходящие высоко над головами или свисающие низко до самой шеи, словно их челюсти расползались. Казалось, все участвовали в какой-то безмолвной конкуренции: чем больше маска, тем знатнее ее носитель. Некоторые были прекрасны — полумесяц рядом с солнцем, изящные шелковые крылья бабочки, расправленные вширь, плетение из бронзовых бусин, покрывающее все лицо — но большинство — нет. Большинство были созданы, чтобы ужасать: разинутые пасти с жемчужными зубами, с которых капает кровь цвета карнеола, совиные лики с прозрачными голубовато-белыми глазницами, десятки тяжелых золотых цепей, свисающих с носов, отвисших ртов и ушей.

Кто-то в черной кожаной маске птицы с длинным шиловидным клювом внезапно рванул ко мне, и я вздрогнула. Незнакомец вновь клюнул в мою сторону, каркая, и я отпрянула от волны тяжелого, густого запаха, куда крепче вина или эля.

Я выпрямилась, и в тот же миг мое сердце с грохотом разбилось о каменную стену — я увидела его в нескольких шагах по коридору.

К колонне из черного мрамора небрежно прислонился невероятно высокий и широкоплечий мужчина с густой темной шевелюрой. Он непринужденно засунул руки в карманы, склонившись к хрупкой женщине в вызывающем пурпурном платье и маске, что сверкала, как рыбья чешуя на солнце.

Это не он. Не может быть…

Но мое глупое, колотящееся, пульсирующее сердце не слушало. Ни на секунду.

Дыхание застряло в горле, когда мы проходили мимо этого громадного мужчины, и он издал громкий, скрежещущий смех.

Дыхание вырвалось из меня рывком, и пустоту в груди заполнили горечь и тоска.

Не Кейн. Не его смех…

Мэддокс рывком вернул меня назад, заставив застыть на месте, хотя мои ноги все еще пытались идти. Мы оказались наверху массивной раздвоенной лестницы, и мое сердце вновь застыло ледышкой в моей безмерно стесненной, золоченой клетке. Бедное сердечко не знало передышки, и я винила в этом месяцы, проведенные в почти полном уединении, вдали от жизни и движения…

А теперь… передо мной простирался громадный тронный зал, освещенный лишь багровыми свечами в канделябрах и фальшивыми звездами, усеявшими потолок. Стены были увешаны затейливыми металлическими гирляндами и букетами, в которых не было ни намека на живые цветы, а под ними — начищенный до блеска черно-белый клетчатый паркет, созданный для танцев и запруженный сотнями празднующих.

Все вокруг было абсурдной, чрезмерной роскошью без капли души. Без искры жизни.

Но не темное, безрадостное убранство вырвало воздух из моих легких.

Не огромное количество людей при дворе Лазаря, готовых танцевать всю ночь напролет, игнорируя зверя, которому они служат, или мерзости, творящиеся за стенами Соляриса.

И даже не возвышение с тянущимся во всю длину банкетным столом, за которым сидели знатные дворяне. И не сам Лазарь — мрачный и торжествующий, восседающий в его центре, — его трон позади них был задрапирован каким-то бархатным полотном, словно он не желал, чтобы двор видел его, когда он на нем не восседает.

Нет, что вызвало у меня головокружение, так это пустой место рядом с ним.

Ждущий, нетерпеливо, меня.

— Я не могу, — услышала я, как говорю сама.

— Ты должна, — ответил Вин.

— Королева идет, — проворчал Мэддокс, торопя нас прочь от лестницы. — Мы пойдем после ее появления.

Мои брови сдвинулись под маской.

— Какая королева?

Герольд в красно-черной клетчатой униформе дважды откашлялся, заглушая высокие голоса гостей и приглушенные звуки оркестра. Внимание зала, затаившего дыхание, приковалось к нему, и он провозгласил во весь голос:

— Королева Амелия из Эвенделла, Правительница Перидотовых Провинций.

Шок — полнейший шок — подкосил мои ноги и заставил прислониться к скользкой балюстраде, чтобы устоять. Я думала, что