Читать книгу - "Прибежище из серы и тьмы - Люсинда Дарк"

унизительные и более чем часто доминирующие личности, я думаю, что это первый раз, когда я почувствовала, что у меня действительно есть власть над одним из них. Я обнаружила, что мне нравятся эти ощущения.

Член Теоса дергается в моей руке, пульсируя, когда я добираюсь до головки и провожу большим пальцем по влажной открытой щели наверху. Перекатывая его яйца между пальцами, слегка сжимая их, я продолжаю качать его в своей хватке. Вверх и вниз, повторяя движения, пока этого не станет недостаточно для нас обоих.

Череда проклятий, а затем очень мучительное — Деа, — срывается с губ Теоса, когда я двигаюсь назад и вниз, прижимаясь всем телом к матрасу, пока мое лицо не оказывается над его членом. Одна его рука отпускает одеяло и запускается в мои волосы, развевающиеся серебристые пряди отводятся назад, от моего лица, и сжимая в твердый кулак.

— Да, — выдыхает Теос, когда я целую верхушку его члена, облизывая щелочку и пробуя там соленую жидкость. — Возьми меня, Деа. Возьми меня глубже, чем ты когда-либо брала кого-либо, и позволь мне кончить в этот прелестный ротик.

Дорогие Боги… Теос Даркхейвен — темный святой подо мной, его глаза полуприкрыты и опасно горят. Его губы приоткрываются, их округлость подчеркивается влажным блеском на них.

Внутри всё сжимается от безудержного желания, и я раскрываю рот шире, позволяя языку скользнуть вдоль нижней стороны его члена. Он на вкус — как соль и грех, опьяняющее сочетание, к которому я могу слишком легко привыкнуть… и слишком сильно подсесть. Оставив его мешочек, я обхватываю его член обеими руками у основания. Аккуратно провожу пальцем по вздувшейся вене от низа до самого верха, прежде чем взять его в рот. Как только мои губы сомкнулись на чувствительной, грибовидной головке, его бёдра резко подались вперёд, и он врывается внутрь сразу на несколько дюймов.

Рука на затылке сжимается, не давая мне отстраниться. Я опускаюсь все ниже и ниже, втягивая его, пока он не достигает задней стенки моего горла. Учащенно вдыхая через ноздри, я поднимаю взгляд из-под ресниц, чтобы увидеть выражение его лица. Голова Теоса наклонена вниз, его сияющие золотистые глаза устремлены на меня, на то место, где между моими губами находится его член.

Искра чего-то сродни молнии пробегает по моим венам, и я резко вздрагиваю. Это не только в моих венах, но я чувствую это в своем теле, между губами, на языке и на затылке, где он так крепко сжимает меня. Мой взгляд приковывается к его лицу, когда медленная улыбка растягивает его губы, и сквозь улыбку просвечивают белые зубы.

— Ты так мило выглядишь, преклоняясь передо мной, Деа, — ласково бормочет он. Собрав длинные пряди моих волос, он приподнимает их, собирая в кулак. — У тебя такие красивые волосы, — продолжает он, пропуская длинные завитки между пальцами. — Как паучий шелк.

Он покачивает бедрами напротив моего лица, прижимаясь, а затем отстраняясь на дюйм или два, потираясь нижней стороной своего члена о мой язык. Моя киска сжимается от желания, от голода. Хотя я хочу, чтобы он был внутри меня, чувствовать, как он жестко вторгается в мое тело, чтобы доставить мне столько боли или удовольствия, сколько он хочет доставить, — это действие, которое я совершаю для него, полностью порабощает.

Я хочу закрыть глаза и сосать его еще сильнее, позволить себе погрузиться в его вкус и запах и позволить ему использовать меня, как обычную шлюху. Я хочу, чтобы он изгнал все мысли из моей головы, все воспоминания о том сбивающем с толку сне. Потому что я знаю, что это именно так и было — сон. Так и должно было быть.

Кэдмона нет в живых. Его не может быть. Это просто принятие желаемого за действительное; желание испуганного ребенка иметь кого-то, к кому можно обратиться — кого-то более сильного, более знающего, кого-то, кто может что-то сделать, чтобы спасти меня.

Сейчас меня некому спасти. Я захвачена добрейшим из Дархейвенов, но даже у него есть своя тьма, которую он хочет выпустить на волю, и у меня нет выбора, кроме как позволить этому случиться. В глубине души, однако, я знаю, что не отсутствие выбора заставляет меня разжимать челюсти и раздвигать бедра, вжимая колени в матрас. Это жадность.

Осталось еще несколько дюймов, и я знаю, что если я хочу взять его полностью, ему придется зайти дальше, чем я когда-либо брала любого другого мужчину — именно так, как он приказал. Несмотря на очевидное напряжение и желание, отражающиеся на его лице, на мгновение ухмылка Теоса становится шире.

— Ты думаешь, у тебя получится? — спрашивает он с вызывающей ноткой в голосе. — Ты сможешь отсосать мой член и принять его до самого горла, Кайра?

Мой рот сжимается вокруг твердого ствола, и мой язык практически вибрирует там, где на него надавливает его тяжелая длина. Я могу это сделать? Я прищуриваюсь и смотрю на него. Неужели он думает, что я поведусь на такую очевидную уловку?

Да, он так и думает, потому что это работает.

Теос упирается своим членом в заднюю стенку моего горла, из его горла вырывается низкий стон. Его хватка на моих волосах усиливается до боли, пряди резко натягиваются на кожу головы, что, кажется, посылает еще больше тех странных молний — горячих и не совсем болезненных, но все еще очень сильных — сквозь меня.

Снова и снова он проникает в мой рот, получая удовольствие от моих губ, как будто мы оба были рождены для того, чтобы играть эти наши роли. Я позволяю своим глазам закрыться, скользя языком под его стволом, ощущая еще соленый привкус на его плоти. Влага от головки стекает к задней стенке моего горла, и я рефлекторно сглатываю, желая большего. Это действие заставляет весь мой рот и горло сжиматься и ритмично пульсировать по всей длине его члена, пытаясь выполнить обычный акт приема чего-то в свой живот. Странное ощущение, кажется, доводит Теоса до крайности. С приглушенным рычанием он толкается до задней части моего рта, удерживая мою голову теперь двумя руками, прижимая мое лицо к своему паху.

— Черт!

Жидкий огонь струится в мое горло и желудок, поток за потоком насыщенной, горячей спермы наполняет меня, пока она не угрожает захлестнуть меня, и я задыхаюсь от ее количества. Теос отстраняется, прижимая головку своего члена прямо к моим губам, чтобы остальная часть могла выплеснуться на мой язык. Я сглатываю столько, сколько могу, глаза горят, ноздри раздуваются, когда я все это время пытаюсь