Читать книгу - "Невинная для двух альф - Даная Иная"

исследовательского центра все еще дрожащей рукой, мое сердце стучало так, что я слышала только его удары. Было страшно и думать, что меня там ожидало. Выговор? Исключение?

Внутри был Леон — один. Как всегда, у терминала. Оглянулся: стиснутая челюсть, покраснение вокруг ссадины, которой явно «удостоил» его кулак Тихона. Я тихо ахнула.

— Надевай халат и присоединяйся, — произнес он ровно, будто ничего не случилось.

— Ты... Это тебя Тихон так? — пролепетала я, уже зная ответ.

— Забей, — коротко обронил Леон.

— А... меня не выгонят?

Леон свернул вкладку с данными, обернулся прямо ко мне. Его глаза потемнели — то ли от гнева, то ли от раздражения, то ли от чего-то еще.

— Вчера я тебя отмазал, — сказал он с ноткой угрозы в голосе. — Но в следующий раз без фокусов. Если ты будешь убегать каждый день практики, мне будет сложно каждый раз прикрывать тебя. Да, даже если ты моя омега.

— Я понимаю, — выдавила я, испытывая одновременно и стыд, и облегчение.

— Сходим вместе на обед? Мне необходимо с тобой поговорить, — прозвучало это так, что было ясно: отказы не принимаются.

— Ладно... — кивнула я.

А внутри похолодело. Разговор после вчерашнего наверняка мог значить одно: Леон хочет обсудить, почему Тихон заявил на меня права.

Леон все‑таки умел держать себя в руках: все часы до обеда мы занимались реестром, а попутно он объяснял мне углубленные принципы маркирования образцов, алгоритмы работы с материалом, правила заполнения карт данных...

— Смотри, — говорил он, вызывая на экран графики, — когда маркируешь образец, важно избегать смешения маркеров, иначе результат даст ошибки. Эти ошибки повлекут за собой неточные модели, а затем и провал всего опыта.

Я изо всех сил старалась сконцентрироваться на том, что вещал Леон, и даже получалось — периодически. Но шаловливый мозг так и подкидывал мне воспоминания о том, как его рука терзала мой сосок, а губы — рот. Обеда я дождалась кое-как.

Кафе называлось «Густо» — с намеком на итальянскую кухню. Находилось оно в пяти минутах от нашего корпуса. Это место было чуть дороже соседних заведений, поэтому обедали тут чаще преподы. Ну, сегодня и мы.

В «Густо» царил покой — покрытые бежевой штукатуркой стены, столы с резными ножками, светлые скатерти... Эти детали должны были расслабить, но я сидела на месте, словно на иголках, чувствуя, как напряжение растекается по телу, не давая мне насладиться обстановкой.

Мы расположились за столиком у окна, из которого открывался вид на Академгородок. Силясь избежать прямого взгляда Леона, я сосредоточилась на улице, по которой ходили студенты и преподаватели, наслаждаясь летним солнцем. Казалось, что это позволит отсрочить выяснение правды. Но, несмотря на мои усилия, тело явно ощущало присутствие Леона рядом.

Леон выбрал пиццу, а я, почти не задумываясь, заказала пасту с соусом песто — привычное блюдо, которое я ела здесь тысячу раз. Сложно было представить, что сейчас нужно съесть пищу, сидя рядом со своим альфой, от которого я буквально сходила с ума.

Еду мы съели быстрее, чем мне хотелось бы. Зато перешли к выбору кофе, который обещал продлить наше неловкое молчание. Однако Леон заговорил раньше — когда мы ждали заказ.

— Ты знаешь... — начал Леон, устремив на меня прямой, жесткий взгляд, — я готов перейти на следующий уровень.

— Какой... уровень? — моментально охрипла я.

— Ты понимаешь, о чем я, — отрезал Леон. — Нам надо подать официальное заявление и подтвердить факт истинности.

— Заявление... — пролепетала я. — Ты... Ты уверен?

— Как никогда в жизни, — резко ответил Леон. — Вопрос лишь в одном, готова ли ты.

Глава 15. Признание

К тому моменту, как практика закончилась, у меня внутри все слиплось в тугой, напряженный клубок. Леон снова вел себя так, будто мы лишь наставник и подопечная.

Я механически следила за данными, делала пометки, отмечала значения — и при этом всячески избегала смотреть на него. Потому что стоило взгляду чуть задержаться — и я снова явственно ощущала опаляющие кожу прикосновения.

На обеде я сказала, что по поводу заявления дам ответ завтра. Скомкано сослалась на волнение от того, что поиски наконец-то увенчались успехом. Леон вроде бы поверил. По крайней мере, дал мне передышку.

Из корпуса я выскользнула через черный ход и двинулась по другой дороге. Идти пришлось дольше, зато я не наткнулась бы на Тихона или Леона.

На парах нам говорили, что невинным омегам особенно не рекомендуется проводить много времени в компании альф. Тем более — своего истинного, если не планируешь подарить ему свою девственность в ближайший час. Даже самые сдержанные альфы ощущали резкое усиление возбуждения, когда рядом присутствовала «чистая» омега. Особенно если она была для него истинной. Первобытные инстинкты, все дела...

Считалось, что в таких обстоятельствах в альфе просыпалось нечто звериное. Желание не просто обладать — а закрыть омегу от всего мира, спрятать, замкнуть в себе. В учебниках это называли «высокой феромонной активностью». На практике это означало одно: альфу начинало лихорадить. Он хотел. Жаждал. Мог сойти с ума, если не получал доступ к той, кто разбудила в нем эту потребность. Как держался Леон, я не представляю.

Впрочем, омегам тоже приходилось несладко — находясь рядом со своим альфой, было сложно сконцентрироваться на чем-то другом. Тело отзывалось на все: на тембр голоса, запах кожи, мимолетные прикосновения. Гормональный отклик был мгновенным. В такой ситуации даже банальное нахождение с альфой воспринималось испытанием. Сердце колотилось, как бешеное, между ног тянуло, мышцы вибрировали от напряжения.

В общем, оставаться наедине с любым из своих истинных было опасно, пока ситуация не разрешилась. Вот почему я свернула с главной аллеи и побежала через служебный двор в лабораторию.

Рабочий день был закончен, но я все же надеялась кого-нибудь застать и выяснить, как избавиться от двойной мучительной тяги. Мне повезло: дверь одного из кабинетов была приоткрыта. За столом сидел мужчина в халате — судя по бейджу, лаборант. Молодой, с темными кругами под глазами, он сосредоточенно печатал что-то на клавиатуре и жевал какую-то булку.

Я замялась у порога, нерешительно постучала и вошла, прежде чем передумала. Лаборант нехотя оторвался от дел, удивленно приподняв бровь. Он явно никого не ожидал тут увидеть. Его взгляд скользнул по мне — от растерянного лица до дрожащих пальцев, сжимающих дверную ручку. На мгновение я пожалела, что