Читать книгу - "Прибежище из серы и тьмы - Люсинда Дарк"

в тугую косу, которая покачивается на затылке. Она на добрых несколько дюймов выше меня, но даже ее рост не идет ни в какое сравнение с окружающими нас мужчинами.

— Как? — настаивает она, словно не замечая ветра перемен, который окружает всех нас.

Теос жестом указывает на меня в ответ. — Она заставила их уйти.

Глаза Офелии останавливаются на мне, расширяясь от удивления. — Заставила их уйти? — Она повторяет это слово, каким-то образом заставляя его звучать благоговейно и как вопрос одновременно.

Я киваю. — Они осквернили этот мир, — говорю я. — Они разрушили жизни людей, которые изначально жили здесь, и им пришло время уйти. Им пора было вернуть то, что им не принадлежало.

После моих слов следует ошеломленная тишина, и у Региса, и Офелии челюсти отвисают в синхронном движении от шока. Этого почти достаточно, чтобы рассмешить меня, но, полагаю, для Теоса этого более чем достаточно, потому что он фыркает, нарушая тишину.

— Я знаю, — говорит он, упирая руки в бедра и низко опускает голову. — Я бы тоже в это не поверил, если бы не видел собственными глазами, что она сделала.

Регис пристально смотрит на меня. — Что ты сделала? — спрашивает он, как будто не может до конца поверить в то, что мы им рассказываем.

Я пожимаю плечами, поднимая ладони вверх. — Я открыла путь, чтобы они могли вернуться в свой мир.

— Но это не часть твоих способностей, — заявляет Офелия.

— У нее больше одной способности, — отвечает Руэн на невысказанный вопрос.

Офелия переводит взгляд с меня на него, прежде чем перевести его на мое лицо. — Твой отец? — она догадывается.

Я киваю. — Я знаю, что не все Смертные Боги получают такие же способности как у их родителей, но, думаю, что это так. Способность моего отца называлась разделением, согласно тому что сказали Кэдмон и моя… — Когда я заканчиваю, мне приходится смотреть вниз, глазами проделывая невидимые дыры в дереве у наших ног. — Моя мать.

На мгновение воцаряется тишина, а затем Офелия прочищает горло. — Понятно.

Я поднимаю голову, но она не смотрит на меня. Вместо этого она смотрит мимо нашей маленькой группы на учеников, собравшихся в нескольких ярдах от нас, наблюдающих за нами с любопытством и страхом. Они понятия не имеют, что с ними сейчас происходит. Они привыкли понимать один путь — путь следования воле Богов и вечной жизни под их контролем. Теперь для них открыт весь огромный мир, и для большинства это пугающее осознание.

Когда у вас никогда не было возможности принять решение самостоятельно, и вас внезапно просят все делать самостоятельно, слишком большой выбор может превратиться в ужасающий кошмар.

Мне жаль их, и я знаю, что, несмотря на то, что я всегда мечтала о собственной свободе, я не могу их оставить. Им нужен кто-то, кто помог бы им освоиться в этом мире, научил бы выживать.

— Что теперь будет?

На мгновение я уверена, что мои мысли каким-то образом проявились в окружающем нас воздухе, но этот вопрос был задан не мной, скорее Регисом. Внезапно все взгляды устремляются на меня — даже Офелии. Все смотрят на меня так, словно я держу секреты мира под рукой и только я могу их разгадать. Я обдумываю свои слова, прежде чем заговорить, и хотя они могут звучать отрывисто и пресно, это совсем не так.

— Я не знаю. — Есть так много жизней, которые висят на волоске из-за отсутствия Богов, столько изменений нужно внести в общество, а я не смогу сделать всё. В этот момент я абсолютно честна. Я не имею ни малейшего представления, что нам теперь делать, но одно я знаю точно:

— Нам нужно делать шаг за шагом.

Голова Руэна откидывается назад, а затем опускается. — Я согласен, — заявляет он, глядя на Региса и Офелию. — Я предлагаю погрузить всех на ваши корабли и сначала отправиться на материк. Нам нужно вернуться в Ривьер.

— Почему? — Регис наклоняет голову, оглядываясь на Руэна, на его лице искреннее замешательство. — Боги ушли, вам не обязательно возвращаться туда.

— Нет, — говорит Руэн, — но не им. — Он кивает на собравшуюся толпу Смертных Богов. — Это все, что они знают. Они будут чувствовать себя в большей безопасности в месте, которое они считают своим домом.

— А как насчет тех, что из Пердиции? — Спрашиваю я, поворачиваясь к нему.

Нахмурившись, Руэн поворачивается, чтобы осмотреть тех, кто стоит позади нас. Скрестив руки на груди и расставив ноги на ширине плеч, он похож на генерала, оглядывающего свою армию и не знающего, что сказать. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы снова не рассмеяться, особенно когда несколько учеников в начале толпы осторожно отступают назад.

Отходя от Региса и подходя к Руэну, я кладу руку ему на плечо, скользя ею по его руке, когда подхожу к нему сбоку. — Не пугай их слишком сильно, — тихо убеждаю я. — Они только что потеряли своих родителей.

Каликс фыркает. — Их родители были кучкой жадных придурков, которые хотели лишить их жизни, чтобы прожить подольше, — указывает он.

Я бросаю на него свирепый взгляд. — И что? — Я огрызаюсь. — Они оплакивают не реальных людей, а потенциал.

Каликс машет на меня рукой, как бы говоря, что для него это все семантика, и ему было бы насрать не меньше, даже если бы он попытался. Я возвращаю свое внимание к Руэну и обнаруживаю, что его полуночный пристальный взгляд прикован к моему. После освобождения и окончания нашей битвы с Богами он немного вымылся, но на его лице и руке все еще остаются заживающие синяки и порезы. Он остается для меня таким же красивым, каким был в тот день, когда я поняла, что этот истерзанный, задумчивый мужчина был одним из моих — хотя, когда это было, я не могу догадаться.

— Те, кто учится в Пердиции, захотят вернуться в свою собственную Академию, — говорит он.

Над группой воцаряется тишина, и это то, чего я больше всего боялась относительно того, что будет дальше, и истинная причина моего ответа «Я не знаю». Я хочу дать этим людям свободу делать свой собственный выбор, но это также подвергает смертных риску. Смертные Боги прожили всю свою жизнь, получая от смертных то, чего они хотели, из-за иерархии нашего общества, но теперь это ушло, и его место должно занять что-то новое.

— Я заберу их, — объявляет Офелия.

Все головы, находящиеся поблизости, как один поворачиваются к ней. — Что? — Я, должно быть, неправильно ее расслышала.

Она кивает и, уперев руки в бедра, подходит, чтобы встать рядом со мной и Руэном.