Читать книгу - "Запрещенные слова. Том 2 - Айя Субботина"

с улыбкой набирает кому-то сообщения. Хотя, почему кому-то, если у нее есть имя - Кира?

Звук вилки, изредка цокающей об тарелку, кажется оглушительным.

Когда я заканчиваю, его телефон издает тихий сигнал.

Слава только что отложил его из рук и берет снова, а я инстинктивно отворачиваюсь, смотрю в темное окно. Боюсь увидеть на его лице улыбку, которая теперь предназначена не мне.

Слышу, как он тихо усмехается.

Сжимаю руки в кулаки, мысленно считаю до трех, собираюсь с силами, чтобы собрать посуду, но в этом нет необходимости - Слава успевает первым.

Он убирает телефон и начинает собирать тарелки. Я встаю, чтобы помочь.

У раковины мы снова сталкиваемся.

Слава загружает все в посудомойку, пока я изображаю видимость бурной деятельности.

Серебряный взгляд молча указывает в сторону стула - типа, чтобы не путалась под ногами. Я послушно возвращаюсь на место, чувствуя себя маленьким сычом, которому разрешили наблюдать - и это уже очень много.

Рядом с ним я вообще чувствую себя маленькой и беспомощной, и у меня нет ни одного научного объяснения этому феномену. Но мысленно называю его «синдром Дубровского» - это когда даже у сильной и независимой женщины, нагибающей в разговорах всяких ершистых олигархов, внезапно отрастают «лапки».

А еще мне просто нравится смотреть, как мужчина, создающий совершенные двигатели, просто занимается бытом - вилками, тарелками, грязной сковородой. Как будто он вдруг отложил на стол свою заслуженную корону и сал просто человеком.

Мы оба стали просто… людьми.

Мои явно запетлявшие не туда мысли вовремя останавливает еще один звонок от Людмилы: она снова переживает, я снова ее успокаиваю и на этот раз уже настойчивее прошу быть внимательной за рулем.

Слава вытирает ладони бумажным полотенцем, критически осматривает идеальный порядок на кухне. А я даже пальцы не замочил - все силы потратила на то, чтобы вести себя прилично и не выдать свое волнение. Хотя, по-моему, все равно выдала с потрохами.

— Я пойду. - Он бросает взгляд на часы - уже за полночь.

— Да, конечно, - киваю, поднимаюсь, иду за ним до двери. Бубоню в спину: - Спасибо, что… Просто спасибо.

— Фигня. - Он наклоняется, подбирает так и оставшуюся лежать на полу куртку, держит ее в кулаке. Поворачивается ко мне - не всем корпусом, а только головой, через плечо. - Если что - ты знаешь, где меня найти. Звони. В любое время.

Я молча киваю, зная, что, конечно, не позвоню. Разве что «гостья» начнет гоняться за мной с ножом.

— Би? - Слава произносит мое имя с интонацией, как будто хочет услышать мое согласие в слух.

— Да, хорошо, конечно. - говорю чуть сбивчиво.

Он выходит на лестничную клетку.

Я знаю, что должна просто закрыть дверь и поставить точку. На сегодня его и так слишком много в моей жизни, дальше уровень «Дубровского в крови» станет опасно зашкаливающим.

Но все равно не могу отпустить просто так. Хочу задать зудящий в мозгу вопрос.

— Слава…

Он оборачивается. Терпеливо ждет, пока я соберусь с духом.

— Ты страницу удалил, - вздыхаю, потому что мне действительно жаль. - Зачем? Было очень стильно…

Чувствую себя орущей в пустоту дурочкой. Господи, да мне-то какое дело до того, что он делает со своими личными страницами?!

— С ней было связано слишком много воспоминаний, - слегка устало морщит лоб. - И просто… не осталось времени, если честно. Спокойной ночи, Би.

— Спокойной, Дубровский.

Я закрываю дверь и прижимаюсь лбом к холодной стальной поверхности.

Он даже не стал спрашивать, какого черта я продолжаю за ним сталкерить, потому что ему это н интересно. Вот уж кто точно не шарится в сети, чтобы отслеживать мои сторис.

Видимо, только я ощущаю потеряю эту чертовой страницы как будто… он стер нас.

Глава двадцать вторая

Ночь до безобразия длинная, больше похожая на липкий дурной сон.

Я почти не сплю, а когда удается задремать - тут же просыпаюсь, потому что встает Оля. Она бродит как лунатик - короткими редкими вылазками до до холодильника, чтобы попить воды, то в ванну, где начинает издавать характерные звуки. Я бегала за ней, помогая стошнить в унитаз, потому что саму явно тянуло сделать это на пол. Стояла, держала ее грязные волосы и слушала эти унизительные, жалкие звуки, чувствуя, как к горлу подкатывает собственная тошнота - не от запаха или брезгливости, а от острой, какой-то почти родственной жалости.

В пять утра, как по расписанию, снова звонит Людмила.

— Я на въезде в город, - ее голос в трубке звучит уставшим, но собранным. - Куда мне ехать? Можете скинуть геолокацию?

Я отправляю ей точку на карте, тру ладонями лицо, чтобы прийти в чувство и окончательно разогнать дремоту. Варю чашку кофе и оставляю одну порцию в кофемашине, чтобы приготовить ее к приезду Людмилы - будет не лишним после бессонной ночи за рулем. Достаю из аптечки аспирин - сразу две таблетки - и запиваю холодной водой.

Голова просто раскалывается.

После всех этих «приключений» я проведу в постели все выходные и даже, вероятно, отключу телефон, чтобы хотя бы на сорок восемь часов отключиться от мира.

Через час раздается тихий звонок в домофон.

Женщина, которая входит в мою квартиру, выглядит не так, как я ожидала. Я готовилась увидеть заплаканную, растерянную среднестатистическую женщину под сорок, но Людмила - другая: высокая, стройная, с короткой стильной стрижкой и умными, хоть и невероятно уставшими глазами. На ней - модная куртка от известного бренда с норковым воротником, под ним - шерстяной костюм, очень стильный и отлично подчеркивающий все достоинства ее фигуры. Она держится с достоинством, но пальцы, в которых сжимает сумку, мелко дрожат. Замечаю один обломанный почти «до мяса» красный ноготь.

Она тихо здоровается, пытаясь высмотреть что-то за моим плечом.

Я в ответ отступаю и предлагаю войти.

Людмила, не разуваясь, сразу идет в гостиную. К дивану. Смотрит на спящую дочь, и ее лицо искажает гримаса боли. Осторожно касаясь щеки Оли, убирает с ее лица спутанную прядь волос. Девчонка что-то бормочет во сне и поворачивается на другой бок, лицом в спинку.

Людмила с шумом втягивает воздух через сжатые губы, заносит ладонь, чтобы погладить дочь по плечу, но Оля как будто чувствует - отодвигается, втягивает плечи в себя.

— Хотите кофе? - предлагаю я, видя, как моя гостья покачивается от усталости.

Ей точно нужно выдохнуть, прежде