Читать книгу - "Библиотекарь и Чудовище - Саманта Дж. Сандерс"

другому забрать ее и сделать то, что необходимо вместо тебя. Есть одинокие самцы, которые были бы рады такому шансу. В таком случае ты не нарушил бы ни одной данной тобой клятвы.

— Нет, — прорычал Фальц, все внутри него отвергало это предложение, несмотря на заключенную в нем мудрость. — Я защищу ее и найду способ доставить к людям, не расстраивая клан. Эта маленькая самка не причинит никаких неудобств, пока находится под моим присмотром.

Бакин вздохнул и провел рукой по основанию одного из рогов.

— Упрямец, — сказал он. — Ты всегда был слишком упрямым для своего же блага. — Он скрестил руки на груди и смерил Фальца суровым взглядом. — Прекрасно. Если ты хочешь провести следующие несколько недель, оглядываясь через плечо на самцов, готовых наброситься на тебя из-за не занятой самки, это твоя проблема. Нашим собратьям не потребуется много времени, чтобы понять, что происходит. Я не буду выступать в этом против клана, Фальц.

Фальц кивнул, ожидая именно этого. Бакин не мог пойти против клана, чтобы проявить к нему благосклонность. Это не только было бы расценено как бесчестие, но и королева клана могла лишить его звания за то, что он поставил интересы Фальца выше интересов клана.

— Я принимаю твое решение, — пророкотал он.

Взрыв смеха, вырвавшийся у Бакина, был ломким.

— Я искренне надеюсь, что никто из нас не пожалеет об этом. Тогда позаботься о самке и отдай проклятую рыбу, чтобы наш охотничий отряд смог поесть, прежде чем мы тронемся в путь.

Сняв с плеча леску с рыбой, он передал ее, испытывая облегчение от того, что они больше не ударяли по человеку при каждом движении. Бакин принял их с кривой улыбкой и смиренно кивнул. Хотя самец и не был согласен с его планом, по сути, его друг поддержал его. Это было слабым утешением перед всем, с чем ему пришлось столкнуться, но все же он ценил его таким, каким оно было. Больше они не произнесли ни слова, и только шаги нарушали тишину, пока они возвращались в лагерь.

ГЛАВА 6

Бени вошла в слабо освещенную комнату Клуба, окруженная всеми, кого она в тот или иной момент называла друзьями ради их общих интересов. Знакомый дым опиума и табака окружал ее, смешиваясь с хаотичной смесью женских духов, виски и человеческого пота.

Она не знала, почему они носили маски. Это было глупое правило, по ее мнению, потому что все знали друг друга, но никто не смел его нарушить под угрозой прекращения членства.

Мужчина подошел к ней, и она взглянула на него, верхняя часть ее лица была скрыта маской. Вздохнув, она обернулась, уже прекрасно зная, кто это. Джесс смотрел на нее с хищной улыбкой, а ледяные глаза за золотисто-расшитой черной шелковой маской скользили по ее телу. По ней пробежала дрожь, и не из приятных. Она разорвала с ним отношения не без причины. Он был садистом и собственником. Ему нравилось причинять больше боли, чем удовольствия, и если бы он подумал, что она была с кем-то другим, то боль могла бы быть ужасной. Небольшая порция боли была забавной, но когда дошло до того, что она начала прихрамывать, возвращаясь домой в муках после ночи с ним, она стала избегать его. Именно поэтому она перестала приходить в Клуб.

Почему она вообще оказалась там?

Она отвернулась и, нахмурившись, огляделась по сторонам. В толпе ее бывшие любовники в каменном молчании наблюдали за неистовством посетителей. На ее коже выступили бисеринки пота. Это было неправильно. Она пошевелилась, мокрая юбка придавила ее к полу. Она испуганно посмотрела на нее.

— Где ты была, Бени? — прошептал Джесс, проводя рукой по ее плечу и прокладывая дорожку к шее. По ее коже побежали мурашки, и она с трудом сглотнула, ощутив во рту вкус чего-то острого и незнакомого.

Она попыталась улыбнуться, паника закипала в ее груди. Что происходит?

Джесс наклонился ближе, злая ухмылка тронула его губы.

Откуда-то донесся аромат готовящейся рыбы, и, несмотря на беспокойство, у нее потекли слюнки. Рыба? В этом не было никакого смысла. В Клубе не подавали приготовленную еду. Она моргнула, и все вокруг заколебалось, то входя в фокус, то выходя из него. Ее одежда была грубой на ощупь, как будто ее намочили и высушили в грязи. Это было совсем не правильно. Она нахмурилась, прищурившись глядя на Джесса, наблюдая, как шевелятся его губы…

— Проснись и поешь, пока у тебя есть возможность, — прорычал низкий голос у уха.

Все вокруг нее рухнуло, оставив после себя только тьму. Когда она открыла глаза, то увидела проникающий свет. Красная рука с длинными изогнутыми черными когтями зависла перед ее лицом, держа капустный лист, начиненный хрустящей рыбой.

Бени прерывисто вздохнула. Это был всего лишь сон. Какой бы мрачной ни была ее нынешняя реальность, она в любой день предпочла бы чешуйчатого красного монстра человеку. По крайней мере… ах, Минтар — ее память подсказала, как он называл свой вид — был внимателен до сих пор. Он был довольно милым, насколько позволяли себе звериные создания.

Приподнявшись, она протянула руку и взяла импровизированную тарелку с благодарной улыбкой на лице. Самец не ответил на ее улыбку, но после того, как она взяла еду, он отодвинулся достаточно, чтобы освободить себе место и опуститься на землю рядом. Толстые руки скрестились на груди, а темно-лиловые глаза строго смотрели на нее. Ей и в голову не приходило, что его терпение на исходе, пока он не щелкнул хвостом.

— Перестань пялиться, как теленок, и ешь, — рявкнул он на нее.

Бени подпрыгнула, схватила кусок рыбы и отправила в рот. Он был еще горячим, и у нее заслезились глаза… но это было так вкусно! Обычно она не любила рыбу — слишком много крошечных косточек, которые, казалось, она всегда находила после того, как откусывала кусочек. Тем не менее, она не видела никаких маленьких костлявых ловушек, торчащих из еды, которую ей дали, и ни одна из них не угрожала задушить ее или порезать небо, когда она глотала. Она зачерпнула еще и с наслаждением принялась за еду. Пока она ела, лицо самца сменилось с раздраженного на спокойный сердитый взгляд.

Он никогда не улыбался? Она видела его клыки, и его улыбка, вероятно, поначалу могла выбить из колеи, но так он все равно выглядел бы более дружелюбным. Не то чтобы его суровые черты лица ее хоть сколько-нибудь отпугивали. В них было что-то почти величественное, грубое, что-то такое, что многие мужчины