Читать книгу - "Югославия в огне - Ольга Ивановна Обухова"

Загреба чего стоит. Насколько я понимаю, нападение большой группы партизан на Сплит, вызвавшее настоящую панику у губернатора Бастианини, было тоже организовано вами? – Роатта улыбнулся. – Какая широкая география – от Загреба до Сплита, от Риеки до Макарска.

Кончар в упор посмотрел на него и хрипло сказал:

– А чего вы хотите? Это же наша земля!

– И наша тоже! Римляне выращивали здесь виноград и пшеницу, строили порты и дороги и церкви за несколько столетий до того, как на эту землю ступила нога первого хорвата или серба! Поэтому Далмация – наша общая земля. И мы должны научиться жить здесь вместе. Послушайте, Раде… – Марио Роатта наклонился к нему. – Мы прекрасно сотрудничаем здесь с сербскими четниками. Вооружили и оснастили их отряды всем необходимым, и теперь они помогают нам бороться и с партизанами, и с ярыми хорватскими националистами, у которых фанатизм застилает разум и которые раньше тысячами убивали сербов. Пока мы не вмешались и не положили этому конец. Вы же не хорват, а серб – родились в районе Плитвицких озер, ваши родители и вы сами – православные. Вы могли бы влиться в наши ряды.

– Искушаете меня? – Раде Кончар тяжело дышал. – Смешно…

– Пока вы сидели в тюрьме в Шибенике, ваша жена Драгица родила сына. В вашу честь она тоже назвала его Раде. Маленький Раде Кончар. Но ей пришлось отдать сына на воспитание друзьям, поскольку по ее следу идут усташи и могут схватить в любой день. Неужели вам не жалко Драгицу и собственного сына? А ведь вы могли бы все вместе воссоединиться здесь и жить счастливо. Вместо того чтобы продолжать обслуживать интересы этого прохвоста Тито. Который бросил собственную жену вместе с маленьким сыном на произвол в Загребе, а сам живет с молоденькой 20-летней студенткой и изображает из себя партизана. Разъезжает на трех джипах с охраной, уже разжирел и обрюзг от бесконечных яств, которыми потчует его специальный повар, и с трудом поднимает руки, потому что на каждом пальце у него по массивному золотому перстню. Хорош партизан! Я как-нибудь покажу вам его фотографию…

Раде Кончар уставился на итальянца. В его взоре полыхала такая ненависть, что Роатта невольно отвел глаза.

– Я не ищу у вас пощады. Но и мы не будем щадить вас! – хрипло крикнул Кончар.

«Неисправим, – пронеслось в голове у генерала. – Как, впрочем, и большинство из живущих здесь упрямцев. Недаром ведь лагерь на острове Раб, куда я их каждый день отправляю сотнями, никак не опустеет. Хоть мы и разгружаем периодически лагерь, сбрасывая этих нечестивцев в море на корм рыбам».

Он повернулся к префекту Зербино и мрачно махнул рукой:

– Начинайте! И постарайтесь справиться побыстрее – ветер вон какой холодный.

– Проходи. Садись. – Голос Ивана Краячича был какой-то надломленный. – Мы потерпели страшную неудачу. А все из-за того, что этот престарелый японский посол оказался невероятным акробатом. Лучше, чем в цирке. Сделал фантастическое сальто на вершине Биоково и умчался из-под пуль. Трое лучших партизан погибли, включая командира группы. Четвертый лежит в крестьянской хижине в Боснии, и неизвестно, выживет ли. После этого итальянцы обрушили репрессии на всю Макарска и окрестности. Сожгли больше двухсот домов, расстреляли около сотни людей, взорвали и сожгли все рыбацкие лодки, на которых люди выходили в море. И которые мы уже начали потихоньку переоборудовать в партизанские катера. – Краячич закусил губу. – Расстреляли и Раде Кончара, генерального секретаря хорватских коммунистов. Помнишь, как его жена Драгица пришла к тебе в клинику и уговаривала встать на нашу сторону?

– Помню, – еле слышно ответила женщина.

– Сейчас Драгица скрывается в Загребе, отдала своего сына в приемную семью, чтобы его не схватили вместе с ней, но чует мое сердце, ничего хорошего из этого не выйдет. Потому что в Загребе теперь тоже неспокойно – когда поглавнику доложили об инциденте с послом, он пришел в ярость, приказал усилить все патрули и окончательно расправиться с партизанским подпольем. Кричал, что взрыва почты в прошлом году, когда на восемь месяцев вышла из строя вся телефонная связь, и попытки похищения японского посла ему достаточно. Десятки наших товарищей арестованы, остальным пришлось прекратить всякую активность. Мне тоже придется на время скрыться на партизанской территории – находиться здесь слишком опасно. Так что ты останешься пока одна, Диана.

– Понимаю…

Краячич стукнул кулаком по столу:

– Хотели изменить ход войны, привлечь американцев на свою сторону – а вместо этого потеряли побережье и Загреб и сами повисли на волоске! Все решила одна-единственная пуля, которая не попала в Хидаки! Если бы его убили, все пошло бы по-другому! А если бы его удалось захватить живым и переправить в Фочу, то вообще можно было бы обменять его на невероятные уступки со стороны Японии! – Он застонал: – Как горько ощущать, что мы могли изменить ход истории, но так и не сумели…

Диана опустила голову. Она прекрасно представляла себе, о чем говорил Краячич.

– Для тебя есть последнее задание, Диана. Тито хочет получить книгу Мирослава Крлежа с автографом. Как символ того, что этот великий писатель на нашей стороне. И для того, чтобы хоть что-то почитать пока он прячется в этих чертовых пещерах в Фоче.

– Я сразу понял, что вы – русская, – прогудел Мирослав Крлежа, широким жестом приглашая Диану в свой кабинет и указывая рукой на глубокое кресло.

– Да? Почему? – удивилась она.

– По вашему акценту. Я же провел в России полгода, объездил ее всю – от юга до севера. Написал об этом книжку – «Поездка в Россию». Вы ее читали?

Диана повесила голову:

– Увы…

– Не переживайте – я вам ее подарю. – Крлежа вздохнул. – Книжка была написана почти двадцать лет назад, когда я был активным членом коммунистической партии и видел в СССР подлинный идеал. Теперь я не член партии, моя вера потускнела, и я перестал быть идеалистом. Хотя своей старой вере в СССР не изменил – крупнейшая страна, настоящий «шестой континент» мира, в дополнение к пяти географическим. А где-то в глубине ее очерствевшего от коммунизма и от беспощадной борьбы сердца СССР остался все той же любимой нами матушкой-Россией – матерью для всех славян.

Диана наклонилась к нему:

– Я пришла к вам потому, что Тито попросил вашу книжку с автографом.

Крлежа расхохотался:

– Он находит время читать книги в партизанских пещерах? Молодец, значит, не падает духом и верит в светлое будущее! Но знаете, милая, мне придется подобрать для него другую книгу – в «Поездке в Россию» я пару раз не слишком комплиментарно высказываюсь о том,