Читать книгу - "Из тьмы. Немцы, 1942–2022 - Франк Трентманн"

число организаторов входили ветеран общественных кампаний Нимёллер, а также молодая Петра Келли, которая ранее в том же году помогла основать Партию зеленых. К 1983 году обращение подписали более 4 миллионов граждан. Несколько сотен тысяч человек выстроились в 108-километровую цепочку от Штутгарта до Ной-Ульма. Города, компании и сообщества принимали мирные инициативы. Районы объявляли себя безъядерными зонами. Католическая молодежь устраивала бдения перед американским и советским посольствами, призывая к разоружению. В провинциальном Ильцене в Нижней Саксонии хиппи и прочие горожане вместе смотрели фильмы о Нагасаки. Жители соседнего Тоштедта организовали в своем маленьком городке Неделю мира и собрали 1425 немецких марок на проект развития в Сомали – на 200 марок больше, чем Бонн тратил каждую секунду на оборону, отмечали они. Парадоксальным образом именно церкви, которые официально продолжали придерживаться позиции “да и нет”, в итоге оказались в выигрыше от новой политики совести. После десятилетий постоянной убыли прихожан миллионы людей устремились в церковные кружки мира и чайные в поисках ответов от Господа Мира. Некоторые церковные съезды привлекали больше людей, чем концерты Rolling Stones. Для католической, как и для протестантской молодежи, мир теперь был прочно связан со справедливостью во всем мире и в их собственной жизни130.

Этика ответственности

Политических лидеров особенно раздражало множество христиан, которые обращались к Нагорной проповеди за политическим руководством: “Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими… кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую… любите врагов ваших… во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними” (Мф. 5:1–7:12). 19 апреля 1981 года, во время официального открытия собора Святого Петра в Бремене, президент Карл Карстенс раскритиковал священников за злоупотребление своим духовным положением в политических целях; Карстенс служил настоятелем этого собора после войны. Будучи набожным протестантом, он категорически отвергал идею о том, что политика ядерного сдерживания правительства является нарушением Нагорной проповеди. Наоборот, министры несли свою общественную ответственность, защищая граждан от опасности, сказал он131. К этому публичному конфликту присоединился также канцлер Гельмут Шмидт. Применять заветы Иисуса к внешней политике было бы совершенно наивно, сказал он: это привело бы к тому, что Советы стояли бы на Рейне и на Крите, а не только на Эльбе. В 1958 году, будучи молодым депутатом, он предупреждал парламент в совсем другом тоне, что принятие ядерного оружия однажды будут считать настолько же судьбоносным, как Закон о чрезвычайных полномочиях 1933 года, который дал Гитлеру право издавать законы по своему желанию. Теперь Шмидт прибегал к Максу Веберу, чтобы провести четкую грань между частной этикой убеждения и публичной этикой ответственности. Верующие должны придерживаться первой и оставить политикам вторую132.

Эти два заявления вызвали бурю протестов. Так говорили диктаторы, писал Генрих Альбертц, популярный пастор и бывший мэр Берлина. Нагорная проповедь была не просто “правилом жизни для психов и мечтателей”. Духовный призыв к миру потерял бы свою убедительность, если бы ограничивался частной жизнью. Христианские группы писали открытые письма канцлеру, защищая Нагорную проповедь как реалистичную основу политических действий и обещая противостоять вооружению133. Следование своей совести не сделало их врагами конституции, заявляли они. В Вольфсбурге (Нижняя Саксония) группа протестантов опубликовала буклет “Нет «перевооружению»”. Спрос на него был настолько велик, что к концу года было напечатано 100 тысяч экземпляров. Протестанты нападали на правительство за попытку монополизировать вопрос обороны и заклеймить критиков как “коммунистов”. “Не так давно, – предупреждали они, – немцы устроили охоту на ведьм против «евреев», «коммунистов», «цыган», которая закончилась газовыми камерами”. По их словам, христианская этика не была частным делом. Человека нельзя разделить на прихожанина с одной стороны и гражданина – с другой. Эти протестанты также цитировали Вебера, но доказывали, что этика совести и этика ответственности были “не абсолютными противоположностями, а частями целого, которые только вместе составляют настоящего человека”. Им казалось, что “люди в движении за мир думают о своей ответственности и последствиях своих действий больше, чем те, кто находится на «ответственных» должностях и призван заботиться о нашем выживании”. Нагорная проповедь была Realpolitik, потому что, предложив людям сделать первый шаг, она освободила их от ненависти и способствовала доверию134. В своем пастырском письме в 1983 году католические епископы аналогичным образом призвали к более широкому диалогу и рассмотрению того, как слова Иисуса могут быть применены к обществу и политике. Девизом их конференции был красноречивый лозунг “Справедливость создает мир”135. Несколько сотен тысяч читателей обратились к “Frieden ist möglich” (“Мир возможен”), бестселлеру журналиста Франца Альта, одновременно католику и члену CDU, который описывал свой личный путь к Нагорной проповеди.

Природа протестов такова, что они бросают вызов власти, но не удерживают ее. Гельмут Коль сверг Шмидта в 1982 году, выразив вотум недоверия, а год спустя выиграл выборы c CDU/CSU, набрав 49 % голосов. Многие сотни тысяч немцев могли бы поддержать разоружение, но еще больше граждан проголосовали за Коля и, как следствие, за крылатые ракеты. Сам Коль любил цитировать слова Бисмарка о том, что с помощью Нагорной проповеди править невозможно. Набирало силу также консервативное молодежное движение, а не только альтернатива ему, и в немалой степени именно эта волна привела Коля к власти. Junge Union организовал клубы в школах и удвоил количество своих членов за десятилетие после 1968 года; к тому времени, когда Коль пришел к власти, в движении состояла четверть миллиона человек, что было беспрецедентным в европейских масштабах. Молодые консерваторы начали призывать к солидарности с “третьим миром” и ставить под сомнение неограниченный рост, но в вопросах обороны христианская солидарность переросла в поддержку решения НАТО, которое планировало разместить в Германии ракеты средней дальности, чтобы восстановить ядерный баланс сил и подтолкнуть Советский Союз к разоружению.

Католических пацифистов встречали подозрением и откровенным сопротивлением. На идиллических берегах баварского Аммерзее студенты хотели организовать мирный пост вместе с Pax Christi, международным католическим движением за мир. В местной церкви им сказали, что общественный центр открыт только для молитвы и размышления. В Райнберге, на нижнем Рейне, участники Пасхального марша в 1985 году буквально стояли перед закрытыми дверями. Декан счел сторонников движения за мир настроенными слишком антиамерикански и отказал в использовании приходского центра. Возле Райнберга была размещена база армии США, и община ценила то, что они защищают “наши свободы”. Пацифистам декан процитировал Мао: “Политическая власть исходит из ствола винтовки”136.

CDU также мог рассчитывать на многих женщин, которые боялись коммунистов больше, чем ракет;!••••••••••••••••! В рассказе, написанном для женских клубов в 1983 году, депутат