Читать книгу - "От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое - Вячеслав Алексеевич Никонов"

Меж тем в Чикаго группа ученых по инициативе Сциларда создала неформальный комитет, озаботившийся последствиями применения бомбы. В июне «чикагская семерка» подготовила 12-страничный доклад, названный «Доклад Франка», по имени нобелевского лауреата Джеймса Франка. Основной вывод заключался в нецелесообразности атомной бомбардировки Японии.

«Может оказаться очень трудным убедить мир в том, что страна, которая оказалась способной тайно изготовить и неожиданно обрушить на головы людей оружие, столь же неразборчивое, как и немецкие самолеты-снаряды, но в миллион раз более разрушительное, заслуживает доверия к декларируемому ею стремлению владеть таким оружием при наличии международного соглашения… Если же правительство приняло решение продемонстрировать в ближайшее время атомное оружие, то ему следовало бы прислушаться к голосу нашей общественности и общественности других стран, прежде чем решиться применить это оружие против Японии. В этом случае и другие нации разделили бы с нами ответственность за столь роковое решение».

Рекомендовали провести демонстративный взрыв либо в пустыне, либо на необитаемом острове, пригласив туда представителей ООН. «Чикагская семерка» также предсказывала, что в результате углубления взаимного недоверия отношения между Россией и США неизбежно войдут в фазу открытой конфронтации с непредсказуемым финалом. Советскому Союзу, говорили они, потребуется лишь три или четыре года, чтобы нарушить атомную монополию Америки.

Франк отправился с докладом в Вашингтон к Стимсону. В Пентагоне ученому наврали, что военного министра не было в городе, но доклад забрали. До Трумэна он так и не дойдет. Военные засекретили доклад, хотя дали ознакомиться с ним Оппенгеймеру.

Тот собрал в Лос-Аламосе экспертную группу, пригласив также Лоуренса, Комптона и Энрико Ферми. Обсуждали и окончательный вариант рекомендаций временному комитету, и «Доклад Франка». Комптон поддержал идею провести не смертоносную, на людях, а показательную демонстрацию ядерной бомбы. Оппенгеймер предпочел слушать. У него росло ощущение великой цели – пополнить военный арсенал американской демократии оружием такого рода, которое сделает ее непобедимым бастионом, способным сокрушить любого противника.

16 июня Стимсон получил из Лос-Аламоса рекомендации экспертной группы за подписью Оппенгеймера «по немедленному применению ядерного оружия». Там содержалась рекомендация еще до применения бомбы информировать Великобританию, Россию, Францию и Китай о существовании ядерного оружия и «предложить им высказаться о формах сотрудничества, чтобы извлечь из этого события пользу для улучшения международных отношений». Оппенгеймер также констатировал, что среди его коллег существовали разногласия относительно первого применения бомбы. «Те, кто выступает за чисто техническую демонстрацию, желают запрета на применение ядерного оружия и опасаются, что использование этого оружия причинит вред нашей позиции на будущих переговорах».

Сознавая, что большинство ученых-создателей бомбы склонялись в пользу демонстративного испытания, Оппенгеймер тем не менее поддержал позицию тех, кто указывал «на возможность спасения жизней американцев, которую дает прямое военное применение… Мы не в состоянии предложить техническую демонстрацию, способную поставить точку в войне. Мы не видим приемлемой альтернативы немедленному боевому применению».

18 июня у президента состоялось совещание с высшими военными руководителями по вопросу о завершении войны на Тихом океане. Трумэну оно давало возможность прозондировать позицию верхушки военных, часть которых не верила в реальность победы малой кровью, считая «Манхэттенский проект» сплошным надувательством, другая – боялась негативно повлиять на боевой дух войск, возбуждая ложные надежды разговорами о сверхоружии, третья испытывала моральные терзания по поводу применения бомбы.

Доклад делал Маршалл. Подтверждалось решение начать операции на территории Японии путем высадки союзных войск на третьем по величине острове Японского архипелага Кюсю в октябре 1945 года. В операции «Олимпик» должны были участвовать свыше 750 тысяч американских и несколько сотен тысяч британских военнослужащих. Захват Кюсю рассматривался как первый шаг, вслед за этим намечалась высадка на Хонсю, где расположена и столица страны Токио. Трумэн писал: «Оценивалось, что потребуется время до осени 1946 года… Генерал Маршалл сказал мне, что заставить врага сдаться на его родной земле может стоить жизни полумиллиону американцев».

После доклада Маршалла присутствующими овладело странное стеснение. Выступавшие поочередно участники совещания тщательно обходили тему атомной бомбы, хотя среди них не было ни одного, кто не знал бы о «Манхэттенском проекте». Скорее, просто никто из находившихся тогда в Овальном кабинете не хотел брать на душу смертный грех массового убийства. Завершал список выступавших заместитель военного министра Макклой. Трумэн спросил его, нет ли решения, альтернативного предложенному в докладе Маршалла. Поймав разрешающий взгляд Стимсона, Макклой заявил, что реальной альтернативой повторению неудачной высадки американцев на Окинаве в апреле 1945 года могла быть только атомная бомба:

– С какой стати платить японцам вежливостью за разбойное нападение на Пёрл-Харбор? Секретность, скрытность, внезапность!

Эти преимущества не могут быть разменяны на стародавние и плохо вяжущиеся с тотальной войной понятия чести и человеколюбия. Трумэн, быстро положив конец разноголосому хору возражавших, просто попросил Макклою подготовить проект ультиматума Токио, но без упоминания о бомбе. Японцы не должны были ни о чем знать.

Так 18 июня было предрешено военное использование – без предупреждения – атомной бомбы против Японии. И получалось, что сделано это было не единолично президентом, а в присутствии всего высшего командования армии и флота. Трумэна после этого уже не могли интересовать никакие другие экспертные решения и рекомендации.

Когда 21 июня под председательством советника военного министра Джорджа Гаррисона собрался на свое последнее заседание Временный комитет, для Белого дома это имело уже ритуальное значение. Комитет проштамповал рекомендации Совета научных консультантов от 16 июня, скорректировав лишь идею предварительного оповещения трех стран: России, Франции и Китая. Последние две было решено не упоминать. Была высказана идея включить проблему атомного оружия в контекст будущих советско-американских переговоров.

«В июне и до середины июля 1945 г. Трумэн окончательно остановил свой выбор на двойном решении, – справедливо замечал Мальков. – Придя без колебаний к выводу о необходимости применения атомной бомбы против Японии (чем скорее, тем лучше), он надеялся таким образом решить сразу несколько труднейших задач: во-первых, сделать ненужным дорогостоящее и рискованное вторжение на Японские острова, избежав больших потерь армии США в живой силе; во-вторых, обеспечить предотвращение вмешательства в войну в больших размерах (или полностью) Советского Союза, что неминуемо после капитуляции Японии привело бы к претензиям Сталина на особую роль на Дальнем Востоке и в Китае в частности; в-третьих, снять вопрос о переброске американских войск из Европы на Дальний Восток, т. е. обеспечить баланс сил на Европейском континенте и тем самым остановить дальнейшее распространение советского влияния.

Но испытание атомной бомбы могло окончиться неудачей. На этот случай Трумэн предусмотрел сохранение в силе договоренности со Сталиным о вступлении СССР в войну с Японией…»

В начале июля Эдвард Теллер