Читать книгу - "Тайны Французской революции - Эжен Шаветт"

Булочник сделал презрительную мину.

– Да, правда, в Вандее еще дерутся, но это плевое дело по сравнению с тем, которое вам предложу я.

– Посмотрим, – сказал с любопытством граф.

– Многие вандейцы, избежавшие смерти, не вернулись в свою страну, но предпочли остаться в Бретани и действовать вместе с шуанством. Вы это знаете, не так ли?

– Да, – ответили молодые люди.

– Вдобавок, они избрали себе храбрых и надежных вождей, которые начнут большое дело, когда вся Бретань поднимется как один.

– Вот такого-то вождя нам и подавай, – подтвердил Пьер.

– Ну! Так я думаю отослать вас к самому хитрому. Как булочник я когда-то вел дела с одним мельником, который, видно, стал отчаянным малым. Он собрал свое войско и готовит ему много приятной работы, потому что не уступит синим ни пяди своей земли. Так я вас отошлю к Жоржу Кадудалю: а он хорошо принимает тех, кто приходит от старого друга его отца.

– Подавай же нам своего Кадудаля, – сказал Кожоль.

Симон продолжал:

– Синие подрядили меня на поставку двух телег муки для конвоя съестных припасов, отсылаемых в гарнизон Фужер. Они всегда забывают уплатить за муку, поэтому я позаботился вернуть свое добро, но предупредил Кадудаля о проезде конвоя, и он осадит его со стороны Витре. Я дал ему знать, что телегой будут править два друга, которых я ему посылаю. И теперь Жорж ждет вас. В минуту нападения на конвой вы свернете в сторону и присоединитесь к бойцам Кадудаля.

– Отлично! – вскричал граф.

Вечером молодые люди, переодетые крестьянами, поехали с конвоем, который, по предсказанию булочника, был остановлен Кадудалем недалеко от Витре. Час спустя Ивон и Пьер вступили в войско Жоржа, состоявшее частью из вернувшихся эмигрантов, частью из вандейцев.

Поход этот пока не ознаменовался никакими серьезными сражениями. Надо было дождаться начала всеобщего восстания, подготовляемого Пюизе. Главнокомандующий принял решение овладеть Ренном в то самое время, когда вспыхнет бунт, и отдал приказ окружить город, чтоб вторгнуться за ворота при первом сигнале.

Время медленно шло для влюбленного кавалера Бералека. Прошло уже два месяца со времени его разлуки с мадемуазель Валеран. Что поделывала она? Была ли она все еще в безопасности у торговки?

Взволнованный воспоминаниями, он тысячу раз задавал себе вопрос: – Любит ли она меня?

Так сидел он на краю рва, погруженный в мечты о Елене. Вдруг его меланхолическая задумчивость была прервана легким ударом по плечу и дружеским вопросом: – Что с тобой, Ивон?

Бералек машинально ответил:

– Я думаю о ней.

Гомерический хохот заставил его обернуться. Кожоль стоял возле него и заикался сквозь смех: – Хе, хе! Не предсказывал ли я? Вопрос и ответ… все по форме!

Но увидев несчастное лицо своего друга, граф тотчас замолчал.

– Прости мне эту веселость, Ивон, я напрасно шутил, – сказал он.

Кавалер, тронутый дрожавшим голосом Пьера, протянул ему руку и прошептал, тяжело вздыхая: – Уж давно я не видал ее.

– А кто же мешает тебе пойти к ней? – воскликнул Кожоль.

– Как можно думать об этом! Город кишит неприятелям, а ворота бдительно охраняются с тех пор, как Клебер с войсками расположился там на квартиры.

– Да какая же заслуга без приключений явиться к красавице? Пусть ворота заперты для тебя – проникни в город со стороны Вилены. Ты наверняка найдешь какую-нибудь дрянную лодку или хотя бы ствол дерева, да просто доску, и на ней спустишься по течению реки.

– Да, твой совет хорош. Сегодня же вечером я войду в Ренн, – оживился Ивон.

– О-о! Эгоист со своим «войду». Кажется, мог бы сказать: «Мы войдем».

– Как, и ты хочешь идти, Пьер?

– Неужели ты воображаешь, что я отпущу тебя в волчью пасть, сам не отведав зубов хищника? Нет, нет, мы согласились делить все пополам: удовольствия, труды и невзгоды, – сказал Кожоль.

Потом он поспешно прибавил, смеясь:

– Все пополам… кроме красоток, однако. На этот счет каждый за себя.

– Хорошо, пойдем вместе вечером.

– В сущности, мне даже приятно будет увидеть красоту, пленившую сердце одного знакомого мне храброго молодца.

Получив согласие Кадудаля, который пользовался этим случаем, чтоб узнать положение дел в городе, молодые люди вышли из лагеря вечером. Поднявшись вверх по Вилене, они добыли лодочку, едва пригодную, чтоб устроиться вдвоем. Усевшись в ней, они предоставили ее течению реки и поплыли к городу.

Пристань Вилены охраняли два большие плашкоута, стоявшие якорем на реке. Караул, поставленный на этих понтонах, наблюдал за проходом между барками, стоявшими, однако, довольно близко одна от другой, так что часовые могли переговариваться шепотом.

Ночь была темной, и холодный февральский ветер загнал солдат в шалаши, устроенные на плашкоутах. Одни часовые бодрствовали, стараясь взглядом пронизать мрак, скрывавший от них реку.

– Эй! Пико, – шепнул один, – не слыхал ли ты плеска весел?

– Это, верно, главный дозор идет, – отвечал другой.

– Нет, это не друг. Во-первых, потому что, как мне послышалось, шум был с верховья реки, а дозор идет из города. Во-вторых, офицеры сегодня заняты более приятным развлечением и не станут заботиться о каких-то дозорах.

– Ба! Что же они делают?

– Они сегодня приглашены на торжество к Жану Буэ, который празднует свое выздоровление.

– А! Это тот судья, которому удар порядочно треснул в голову, так что думали, он навеки останется идиотом и…

Солдат остановился и скороговоркой произнес:

– Твоя правда, Пико, на воде лодка, и я у слыхал удар весел.

Часовые прислушивались. Все было тихо. В эту минуту Ивон и Пьер, лежа в лодке и отдавшись течению воды, проезжали узкий проход между барками. Они были в Ренне!

Отплыв на некоторое расстояние от часовых, Кожоль взял в руки весла и сказал: – Ты знаешь, Бералек, что солдаты не ошибались, говоря о шуме, пока мы проезжали у них под носом. Держу пари, что мы не одни вступаем в Ренн. За нами плывет другая лодка, которая, не рассчитав расстояние и думая, что находится еще далеко от поста, не отдалась течению и сделала два-три взмаха веслами, что и я слышал.

– Бог с ней! Пускай те занимаются своими делами, а мы подумаем о наших, – сказал Ивон, когда лодка причалила к берегу.

Молодые люди соскочили на землю и стали привязывать лодку.

– Шшт! – шепнул Кожоль.

– Что?

– Те, кто ехал за нами, причалили чуть повыше. Тише! Послушаем, осторожность никогда не мешает.

Действительно, хотя невидимыме гребцы старались не шуметь, друзья услыхали движение недалеко на берегу, а потом слова, сказанные очень тихо: – Привязано?