Читать книгу - "Артистка - Владимир Моисеевич Гурвич"

этап того, что вы должны сказать зрителю. На девяносто, ну пусть на восемьдесят процентов в любом высказывании следует обходиться без них. Если это получается, то слова производят совсем другое впечатление, они проникают в душу, а не рассеиваются в пространстве».

На наших репетициях много нового и необычного, но я не стану больше об этом писать хотя бы потому, что в каком-то смысле это наша тайна. Если выдать ее, станет не так интересно. Лучше приходите на спектакль — и сами оцените, что у нас получилось.

Впрочем, я перескочила через несколько важных событий. Помнится, мы расстались с вами в тот день, когда я прочитала письмо Якова Мироновича. Знаете, зачастую странные вещи происходят в жизни, иногда прозрение приходит тогда, когда не ждешь и откуда не думаешь. Я разговаривала со своей домохозяйкой Тамарой Васильевной. И вдруг ясно поняла, что мне делать.

На следующий день я переехала в квартиру Миркина. Оставив в ней свои баулы, даже не распаковав ни один из них, отправилась к Ренату.

Он не ждал моего появления, но для меня это не имело значения. Я поведала ему о завещании и что теперь мне принадлежит квартира Миркина. «Хочешь в ней жить со мной? — словно о чем-то незначащем спросила я. «В каком смысле? Ты же собираешься жить в ней». «Собираюсь жить вместе с тобой. Можем сначала в гражданском браке. Если эксперимент пройдет удачно, то и в официальном. Если согласен, прямо сейчас собирайся и поехали. Могу помочь со сбором вещей. Для начала бери самое необходимое».

Так начался мой третий, пока гражданский брак. Но мы оба намерены сделать его для меня вторым официальным, а для Рената — первым. В ту же ночь мы впервые занимались любовью, и это было просто замечательно. В порыве чувств я даже хотела описать, как это все происходило. Но затем передумала; есть вещи, которые не надо выставлять на показ, они должны оставаться достоянием двух людей.

Так, что простите, если обманула чьи-то ожидания. Мне доподлинно известно, что некоторые читают художественные произведения исключительно ради любовных сцен. Но это не тот случай. Так что считайте, что в этот раз вам не повезло.

Есть и другие хорошие новости. Ренату удалось почти чудо, я не знаю, как, но он пробил для нашего коллектива статус муниципального театра. Это означает, что город нас будет финансировать. Точнее, уже это делает. Да, зарплаты у нас совсем маленькие; чтобы не позориться, не буду озвучивать свой оклад. Но меня это не сильно огорчает, я часто повторяю про себя мысль Якова Мироновича: чем больше у человека в жизни смысла, тем меньше денег ему нужно. Не уверена, что все, кто читают эти строки, согласятся со мной, но для меня все так и есть. Если бы меня пригласили в какой-нибудь известный театр на большие деньги, я бы отказалась, если бы там не нашла для себя того, чем бы захотела заняться. По крайней мере, то, как это я понимаю. Хватит с меня всякой халтуры.

Правда, деньги все же нам в ближайшем будущем понадобятся. Мы с Ренатом договорились, что после премьеры активно займемся деторождением. Мы оба хотим иметь общего ребенка. Возраст мне пока позволяет, но и время тянуть с этим делом рискованно. На всякий случай в ближайшие дни собираюсь пойти на прием к гинекологу. Пусть сделает мне детальный осмотр моего организма и вынесет приговор — могу ли я зачать и выносить плод. Для меня это мероприятие не менее важное, чем предстоящая премьера. Все же я не только актриса, но, если еще не забыли, и женщина.

Это так сказать краткий отчет о моей приватной жизни. Как видите, она складывается в целом неплохо, а скорее, даже очень хорошо. И главное в ней — это моя любовь к Ренату. Только после того, как я без остатка отдалась этому чувству, поняла, что не любила по-настоящему ни Илью, ни Эрика.

Любовь — самая большая иллюзия в нашей жизни, нам кажется, что мы любим тот или иного человека, но затем выясняется, что ничего подобного к нему не испытываем. Случайные партнеры порождают в нас призраки чувств, но затем они рассеиваются, как туман. Нам кажется, что нас постигло очередное разочарование, а на самом деле, высшие силы освободили от того, кто нам не нужен.

Но возникает проблема, как наилучшим образом воспользоваться этим освобождением. Немногим это удается сделать. Мы часто размышляем с Ренатом, что же на самом деле произошло со мной? Точнее, размышляет преимущественно он, а я внимаю его словам. Но не думайте, что я такая глупенькая и способна только слушать, иногда добавляю что-то и свое. Причем, случается, что удачно. Сама это понимаю, да и Ренат мне об этом говорит.

Мне интересно слушать моего пока гражданского мужа, он очень умный. Конечно, не такой, как Яков Миронович, но тоже очень даже ничего. Ренат называет то, что произошло со мной, стремлением к истинности.

Если получится, попробую объяснить, что он имеет в виду.

Я столкнулась с проблемой, когда моя внутренняя и внешняя жизнь оказалась фальшивой. Большинство людей не обращают на это внимания, спокойно мирятся с таким существованием, даже не понимая, что живут в сплошном мире фальши. Но есть те, для кого такая жизнь нестерпима, в какой момент они начинают бунтовать. Хотя на первых порах редко сознают, что с ними начинает происходить. Требуется время и самопознание, чтобы прояснить для себя этот вопрос.

Ренат помимо прочих своих немалых достоинств, еще оказался образованным человеком. И рассказывая мне о причинах моего неприятия такой жизни, ссылается на разных философах, чаще всего на Камю. Будучи человеком гуманным, я избавлю вас от этих ссылок, и перейду непосредственно к сути размышлений моего пока еще гражданского мужа.

В течение долгого времени внутри меня накапливалось недовольство таким положением. Оно усиливалось тем, что моя внутренняя и внешняя жизнь тесно переплетались друг с другом, усиливая тем самым стремление все изменить. Это могло продолжаться долго, если бы не знакомство с Яковом Мироновичем. Он поджег во мне фитиль, который поначалу слегка загорелся, а затем сильно запылал. И стал выжигать всю ту фальшь, что заполняло меня.

Возможно, ничего бы такого не случилось, если бы я не занималась искусством. Оно вызывает в человеке особое состояние, — стремление к истинности. Конечно, далеко не у всех, а скорее, совсем у немногих. Но на мое счастье или несчастье я оказалась среди этих избранных.

Фальшь, ложь в искусстве ощущается намного острей, чем в