Читать книгу - "Дневник (1918-1919) - Евгений Харлампиевич Чикаленко"

у себя и должны помнить, что наши улицы и поля залиты кровью великороссов, по первому зову пришедших к нам на помощь. Винниченко, Петлюра, Швец и Андриевский остались этим недовольны. Воспользовавшись уходом австрийцев и государственным переворотом в Германии, они призывают нас к восстанию. Громадяне, 4 года льется наша кровь и последние два года в междоусобной войне.

Вас призывают безумцы к нарушению порядка.

Мы, ваши братья по крови и вере, призываем вас к сохранению полного спокойствия и повиновению пану Гетману и властям. Не забудьте, что благополучие достигается не насилием и убийством, а трудом в спокойной жизни. Суд — не наш даже, а германский, — дал отзыв правительству Грушевского, Винниченко и Ко. Суд этот установил, что министр Ковалевский увез с собою миллионы народных денег. Эти люди вновь стремятся возвратиться к власти. Мы вправе сказать этим людям: руки прочь. Напрасно смутьяны, возглавляемые предателями Винниченко и Петлюрой, надеются на помощь немцев, охваченных будто бы большевистскими стремлениями. Мы глубоко убеждены, что немцы, нашедшие приют в гостеприимной Украине, честно выполнят свой долг до конца перед паном Гетманом и Украинской Державой. Братья, громадяне, на вас лежит долг, завещанный традициями доблестного запорожского козачества — всем стать на защиту святой православной веры, первого народного Гетмана родной матери Украины.

                                                                 Центральный уряд украинской народной громады.

                                                                                                 (УТА)».

18 ноября

Вчера на улицах расклеивали контрпрокламации на двух языках от организации хлеборобов-собственников с Н.Н.Устимовичем во главе, которые в свое время посадили гетмана.

На улицах тихо, спокойно; говорят об арестах среди рус. меньшевиков, среди Бунда{395}; пока украинцев не трогают, а если начнется восстание, то, видимо, тогда украинцев будут арестовывать без разбора.

Вчера я встретил А.Я. Шульгина, болгарского посла, который мне рассказал, что когда он рассказал гетману о своих переговорах с антантовскими агентами в Болгарии, и что Антанта ничего не имеет против независимой Украины с гетманом во главе, то он, опустив голову, грустно ответил: «Если бы я об этом знал четыре дня назад!» и стал упрекать Шульгина, что тот не подавал никаких вестей из Болгарии, а Шульгин оправдывался тем, что он ничего не знал о том, что здесь происходит, и даже о революции в Германии узнал только в Одессе. В конце концов гетман сказал Шульгину: «Вы историк и когда будете писать историю сего момента, то заметьте себе, что предателем я не был».

И я полностью верю ему. Будучи человеком честолюбивым, он охотно согласился быть гетманом, когда землевладельцы, договорившись с Гренером, посадили его на гетманство, но в ответ на призывы Устимовича и Василенко украинцы не захотели признать его, а укр. эсеры даже начали подстрекать народ на восстание против него. Гетман должен был опираться на немецкую силу и на те круги, которые его выбрали, и вести какую-то двойную политику; но все-таки он не терял надежды, что украинская интеллигенция примирится с гетманством и пойдет к нему работать. Он призвал к себе в генер. секретари Михновского, уговаривал эсеров брать портфели министерские, но Национальный союз с самого своего рождения отнесся враждебно к гетману, а когда председателем союза был избран Винниченко, то все умеренные элементы предрекали, что Н. союз будет новым изданием Ц. Рады и наделает много вреда. И действительно, когда гетманское правительство шло на уступки, давало по одному, по два портфеля украинцам, то союз относился враждебно к тем украинцам, кто изъявлял желание принять их, а Д.И. Дорошенко, который взял портфель, Винниченко называл не иначе, как «мерзавцем», «предателем» и т.д. Наконец, когда германская власть ослабла, и министры-кадеты выступили с известной запиской, то гетман предложил украинцам пять портфелей, и уже появилась было определенная надежда, что правительство выберет четкий национальный курс, но группа левых элементов Н. союза — под руководством Винниченко так воспылала, что решила свергнуть гетмана и принять меры, чтобы сразу вся власть перешла в их руки. Гетман, не имея уже поддержки в лице немецкой силы и видя, что Н. союз решительно настроился сбросить его с гетманства, всецело бросился в объятия «Протофиса» и добровольцев, которые требовали четкой объединительной политики, которой по их словам требует и Антанта. Вот такой дорогой, по моему мнению, гетман от самостийности пришел к федерализму, а затем, видимо, дойдет и до командующего какой-нибудь русской армией, если его добровольно свергнут с гетманства. А все это наделала бестолковая политика Грушевского, затем Гренера, и Кистяковского, а наконец — и Винниченко.

Только что услышал, что арестовали П.И.Зайцева, который ни к какой политике не имеет отношения, а вся его вина в том, что он летом жил на одной даче с Винниченко. Говорят, что арестовали А. Сергеевну, сестру М.С.Грушевского; если это правда, то значит и М.С. должен был бежать, хоть он ничего общего после переворота 29.IV с политикой не имел, а сидел себе над историей, никуда не показываясь. У А.В.Никовского был обыск, но его не арестовали, потому что он дома не ночует. Вот, пострадает человек за чужие грехи: он, не соглашаясь с политикой президиума Н. союза, перестал ходить туда; но вообще эсефы сделали ошибку, что официально не вышли из союза, как это советовал им сделать С.А. Ефремов. Говорят, что много арестовано офицеров-украинцев. В городе тихо, пусто, но у всех настроение нервное.

19 ноября

Вчера на «понедельнике» у меня было всего три души, и те не одновременно. Самым первым прибежал В. Константинович (Королив. — Ред.) и рассказал, что добровольцы реквизировали укр. клуб и просвиту, грубо разогнав публику, вначале пересмотрев паспорта, а у кого не было документов, тех задержали; он ездил к Науменко просить заступиться, но того не застал дома. Затем пришел Б.А.Кистяковский, который рассказывал, что в минувший вторник, услышав, что приехал Игорь, он пошел к нему. Игорь ему рассказал, что он, узнав от Натальи Геркем о намерении Винниченко свергнуть гетмана, объединившись с большевиками, сообщил об этом гетману, но тот сначала не верил, говоря, что он считает Винниченко честным человека, и если действительно были бы такие намерения у союза, то Винниченко сказал бы открыто.

Б. Александрович говорит, что он и слова не сказал Игорю о том, что Винниченко говорил в прошлый понедельник у меня. Может и так, а может и не так. Во всяком случае Игорь, очевидно, убедил гетмана, что надо предупредить восстание Н. союза и самому сделать переворот, не дожидаясь, пока съедутся делегаты Н. союза на конгресс и объявят гетмана свергнутым. Очевидно, гетманские круги ожидали опасности от