Читать книгу - "Дневник (1918-1919) - Евгений Харлампиевич Чикаленко"

государств надлежит выделить в особую группу те, на которые за время войны распалась Россия. К ним, и в особенности к Великороссии, до сих пор находящейся во власти большевиков, Украина могла 6ы относиться двояко: или строить свое благополучне и свою самобытность на упадке и бессилии Великороссии и других русских государств, или же, напротив, свое благополучне и усиление ставить в связь с их процветанием и мощью, а в частности с возсозданием в Великороссии попранного правопорядка и с избавлением ее от большевиков.

Есть, по-видимому, деятели, которые считают, что падение Великороссии будет полезно для развития самобытности и национальной культуры Украины. Само собою разумеется, что самобытность и национальная культура — цель великая, но она не может быть достигнута разрушением Великороссии и других новых государственных образований. Прежде всего, утверждение самобытной национальности не есть национальная исключительность, а, кроме того, новейшая история показала, что стремление к национальному возрождению идет рука об руку с возникновением группировок из государственно разных национальностей, лишь бы интересы их были согласуемы. Такого рода группировки доставляют возможность сблизившимся государствам лучше обеспечивать осуществление жизненных их задач, облегчая работу на поприще общечеловеческой культуры и увеличивая плодотворность этой работы.

Не единение Украины с Великороссией было ошибкой прошлого, а попытка их унификации. Напротив, все говорит за то, что единение обоих народов, правильно проводимое, составляет необходимое условие для укрепления украинской самобытности; обе стороны так тесно связаны, что разобщение их было бы самозакланием не для одной только Великороссии — экономические интересы влекут Украину и Великороссию друг к другу, так как могут быть удовлетворены лишь тесными их взаимоотношениями, а к этому присоединяется еще национальное родство, несомненно ближайшее, религиозное единство, освященное веками, и общность культуры, обновившаяся еще в то время, когда состояние великорусской государственности и украинской просвещенности легло в основание европеизации ж великодержавности России.

Те, кто стремится воздвигнуть между Украиной и Великороссией стену вражды или, по крайней мере, безразличия, не ведают, что губят Украину. Пусть все в России вокруг Украины будет слабо и ничтожно, но безопасности для Украины этим не достичь, потому что сама она, изолированная от всего русского, не была быв состоянии сохранить свою экономическую независимость, свое национальное бытие и беречь целость той культуры, в создании которой украинский народ принимал столь живое участие на пространстве русской истории. И это — в случае успеха такой политики.

А в случае неуспеха Великороссия и другие части России, которые уже теперь стремятся к ее освобождению от большевистского засилья, встанут на ноги помимо Украины или даже вопреки ей, и окажутся лицом к лицу с нею, как ее враги, тем более опасные, что она и сама недостаточно еще окрепла.

Отсюда следует, что политике на Украине надлежит идти по второму из намеченных выше путей, то есть видеть свое благополучне в благополучии других русских государств и в частности Великороссии. Ради себя самой Украина не может быть враждебна или хотя бы безразлична к их судьбе, а, напротив, должна быть им благожелательна, должна явиться на конференцию с твердым намерением отстаивать там общие интересы и уже ныне ратовать за помощь всеми доступными средствами к свержению большевистского ярма и за укрепление государственности на всем протяжении бывшей Российской империи.

Если эта политика увенчается успехом, Украина своей помощью Великороссии и своим единением с теми частями России, — которые уже проявили стремление к ее воссозданию, обеспечить себе спокойный расцвет, найдя друзей в других народах русского племени и выйдя из мирового кризиса не ослабленной, а усилившейся. В единении со всеми русскими государствами Украина и в отношении к остальным державам будет выступать более независимо и авторитетно, чем обособленная и одинокая.

Равным образом, в этих отношениях своих к остальным державам Украина не должна вести политику исключительности, а, напротив, должна, строго сохраняя договорные обязательства, иметь равно добрые отношения со всеми культурными государствами, интересы которых не противоречат ее интересам. Война кончается, нынешние враги переходят к мирному сожительству; было бы непростительной ошибкой не использовать время до конференции и самую конференцию для установления дружественных связей Украины с прочими культурными государствами.

Итак, правильно понятые интересы Украины повелительно требуют, чтобы мы, ради будущего нашей державы, в меру сил и возможности домагались раскрепощения порабощенных большевиками частей бывшей Российской империи и способствовали возсозданию в них государственности, опираясь на те из них, в которых государственность уже возрождается. Такою политикою мы привлекли бы их всех к себе и усилили бы свое положение их дружеским сотрудничеством. В этом единении мы нашли бы пути к обеспечению нашей судьбы при одновременном сближении с просвещенными западно-европейскими и внеевропейскими государствами.

Такое направление внешней политики представляется единственно ведущим Украинскую державу к светлому будущему, в соответствии со всем историческим прошлым Украины.

г. Киев, 17(4) октября 1918 года.

Заместитель председателя совета министров,

министр народного просвещения, сенатор Ник. Василенко.

Государственный контролер Георгий Афанасьев.

Министр финансов А. Ржепецкий.

Министр продовольствия Сергей Гербель.

Министр торговли и промышленности С. Гутник.

Министр юстиции А. Романов.

Министр исповеданий В. Зеньковский.

Министр труда Ю. Вагнер.

Державный секретарь, сенатор Сергей Завадский.

Министр земельных дел В. Колокольцов.»

Когда я закончил записывать предыдущие строки, то приехал ко мне часов в 12 дня Д.И. Дорошенко и сказал:

— Я к Вам от Лизогуба с предложением принять портфель министерства земельных дел.

На это я ответил вопросом:

— А какие же изменения в кабинете?

— Входят Стебницкий, Лотоцкий, Славинский и вот Вам делается предложение.

— А премьер, и остальные те же?

— Лизогуб остается и, по совести говоря, с ним можно иметь дело, потому что он искренне стоит на украинской державности; также остается и Рогоза, — отвечает Дмитрий Иванович.

— Так это же, — говорю, — враг наш, он организует «Южную армию», помогает добровольцам.

— Это не он, а немцы; он не политик, а боевой генерал и всегда в кабинете идет с нами. Вот, идите помогать нам бороться с антиукраинской политикой в правительстве…

— А внутренние дела, — говорю, — кому отдают?

— Пока будет Рейнбот{380}, он полтавский помещик и, как немец, будет верно служить Украине, как служил России.

— А на министра юстиции кого приглашают? — спрашиваю.

— Вот, я еще не знаю, надо бы человека со стажем, а не адвоката; видимо будет кто-то из сенатской укр. группы.

Я начал отказываться; советовал вместо себя Мациевича,