Читать книгу - "Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина"

еще не было завершено. Точку зрения премьера поддержал начальник Генерального штаба генерал Крейчи: даже если бы на помощь пришла Красная Армия, она может появиться в Моравии только примерно через шесть недель, то есть чересчур поздно. Генерал Гусарек заявил, что оперативный план армии был разработан на основе предположения, что часть немецких сил будут связывать французы, а, возможно, и поляки, и что удастся сдержать венгерское наступление до прихода Красной Армии. Как он добавил, пока не достигнута договоренность о ее пропуске ни через Польшу, ни через Румынию. Далее Гусарек подчеркнул, что с присоединением Австрии к Германии военная ситуация республики решительным образом ухудшилась и что не было обращено внимания на строительство укреплений на австрийских и польских границах. Потому безответственным было бы заявлять, что существует реальная надежда защитить важные части чехословацкого государства до прихода Красной Армии. Только генерал Войцеховский, старый легионер, к тому же русский, высказался за то, чтобы и всеми брошенная республика оказала сопротивление[481].

Хотя между политиками и военными разгорелись споры, в одном большинство присутствовавших сходилось: виновником трагедии является Бенеш. К тому же генералы, по мнению 3. Земана, тогда еще не высказали в адрес президента некоторые справедливые упреки. Гусарек, например, промолчал о том, что причиной недостаточного обеспечения границ на севере государства, включая Словакию, являлась уверенность Бенеша, что Польша останется нейтральной. Точно так же военные хорошо знали, что на максимально угрожаемом участке, в пограничном секторе между реками Лаба и Одра, строительство укреплений начало планироваться только в 1935–1936 гг. с предполагаемым сроком завершения в течение десяти лет и что к масштабным строительным работам приступили лишь в 1938 г. В построенных укреплениях пока отсутствовало некоторое ключевое для них вооружение, в ряде случаев его заменяли не прошедшие испытание эталоны, иногда даже макеты. Строительство нового оружейного завода в безопасно расположенной Дубнице над Вагом задерживалось, и производство предположительно должно было начаться самое раннее в 1939 г. Но здесь играло роль и такое обстоятельство: Чехословакии, по мнению финансовых экспертов, грозило государственное банкротство, а союзническая Франция со второй половины 30-х годов отказывала ей в предоставлении кредита на вооружение. Ко всему прочему боевой задор среди военнослужащих и гражданских лиц быстро сходил на нет. 30 сентября настроение чешского народа было уже иным, чем неделю назад. Массовых демонстраций на этот раз не было, и чехи с горечью принимали катастрофу своего молодого государства, двадцатилетие которого они намеревались отметить через месяц[482].

Во время второго заседания кабинета в 11.30 Бенешу был задан вопрос, не произойдут ли при капитуляции беспорядки в армии. На это президент ответил, что «с представителями армии были обговорены все возможности ведения изолированной войны, которая оставалась бы нам в том случае, если бы мы отвергли ультиматум и вследствие этого не получили бы никакой помощи ни от Франции, ни от Англии и ни от кого-либо другого, в условиях, если бы на нас напали Польша и Венгрия. В том случае, если бы нам на помощь пришла одна Россия, началась бы война против России, а Англия бы выступила против нас»[483]. Перспектива ведения войны только при поддержке СССР была отвергнута. Участники обсуждения не пришли ни к какому выводу, не было никакого голосования. После подчас сумбурной дискуссии Бенеш заявил, что рекомендует принять мюнхенские условия. Незадолго до полудня присутствовавшие молча приняли его точку зрения. В половине первого К. Крофта заявил британскому, французскому и итальянскому посланникам, с нетерпением ожидавшим его: «От имени президента и правительства я заявляю, что мы подчиняемся решению, которое было принято в Мюнхене без нас и против нас». А, обращаясь к англичанину и французу, он особо подчеркнул: «Я не хочу [никого] критиковать, но для нас это – катастрофа, которую мы не заслужили. Мы подчиняемся и будем стремиться обеспечить своему народу спокойную жизнь. Я не знаю, получат ли выгоды от этого принятого в Мюнхене решения ваши страны, но определенно, не мы последние, после нас это случится и с другими»[484].

Уже после этого президент встретился с депутатами Национального собрания от разных партий и ответил на их вопросы. «Президент д-р Бенеш, – значится в записи о встрече, – вошел бледный с искаженными чертами лица, и по его покрасневшим глазам было видно, что он ночью не спал». Снова был поставлен вопрос об альтернативах и высказано мнение, что следовало защищаться. «Д-р Бенеш взволнован, видно, что он нервничает, его речь несвязна. Он сказал: "В истории нет примера, чтобы так поступили с каким-либо самостоятельным государством и народом. Вы не знаете, что я испытал за последние дни. Этого нельзя описать. Нас покинули и предали. Это трусливые люди… Они боятся войны и считают, что Чехословакия может быть ее причиной. Это было трудное решение – принять условия и спасти народ или вступить в борьбу и дать себя истребить. История рассудит, что было правильным… Состояние западных демократий безотрадное. На них нельзя положиться… Из страха перед коммунизмом французы и англичане пойдут с немцами"».

В ответ на несогласие с капитуляцией депутата от компартии К. Готвальда Бенеш возразил: «Я не верю, что Англия и Франция помогли бы нам. Они радуются тому, что избежали войны. Они предпочитают принести нас в жертву». На замечание Л. Рашина о том, что «будущие поколения осудят нас за то, что мы без борьбы отдали свои земли», что «к чужеземной трусости мы присоединяем собственную трусость», что «не только другие, но и мы предаем сами себя», Бенеш снова повторил, что борьба, по его мнению, означала бы «истребление нации», а за это он не мог взять на себя ответственность. Характеризуя западную демократию, президент употребил слово «крах» и заявил, что «будущее заключается в оздоровлении демократии»: «Это должно быть идеей на будущее. Я, несмотря на то, что пережил и что переживаю, верю в идеалы демократии и гуманности. Однако во многом я разочаровался. Я ошибался. Я узнал, что большие государства, большие нации и в настоящее время не считаются с малыми государствами и малыми нациями. Они обращаются с ними так, как это им заблагорассудится». На этой встрече президент заявил о своей отставке в ближайшее время[485].

Вечером П. Дртина и начальник Канцелярии президента республики Я. Смутны, разочарованные решением капитулировать, встретились с Бенешем в его рабочем кабинете. Дртина заявил, что капитуляция была бы разумным шагом, если бы противником являлся кто-нибудь другой, а не Гитлер, которому нельзя верить. Бенеш не согласился. Он рассчитывал на то, что новые границы Чехословакии будут гарантированы четырьмя державами. За немецким вторжением, дескать, последовала бы резня народа. Более